Я остановилась и огляделась. Никого больше вокруг не было. Я вернулась к мостику и нашла своего друга на прежнем месте. Он уже успокоился, но по-прежнему тяжело дышал и покрылся испариной.
– Что надо делать? – спросил он, увидев меня. – Ты же знаешь, что делают в таких случаях.
– Прежде всего успокоиться.
– А дальше?
– Дальше мы звоним в полицию.
– Хорошо. Звони. Звони своему Кирьянову. Я побегу скажу остальным. Нужно что-то делать…
– Нет, подожди, – придержала его я, – сначала надо проконсультироваться с полицией. Эта новость вызовет… я даже представить не могу, что она вызовет. Тут же присутствуют ее родители. Они захотят увидеть дочь, могут сдвинуть тело, или еще не знаю что… Не говори никому о Вике, но узнай, есть ли в гостевом доме медик, и, если есть, приведи его сюда.
– Ты уверена, что она мертва?
– Уверена, но помощь профессионала в осмотре не помешает. Полиции и «Скорой» сюда добираться долго.
Гарик кивнул и поднялся на ноги, отряхивая измазанные землей узловатые коленки.
– И держи себя в руках, понял? Паника нам ни к чему.
Мой друг, не отвечая, побежал по дорожке по направлению к гостевому дому. Он быстро скрылся из виду среди кустов и деревьев, а я набрала номер Кирьянова и стала ждать ответа, шагая по дорожке взад и вперед.
Гудки, казалось, были бесконечными, и я уже испугалась, что Владимир Сергеевич вообще не возьмет трубку, но он ответил. В динамике раздалось его громкое, солидное:
– Да?
– Киря… Слушай, не знаю, как сказать, но, если коротко, у меня тут труп на свадьбе.
– Тань, тебя плохо слышно, повтори! – прокричал Кирьянов.
Помехи донесли до меня только часть фразы. Я мысленно чертыхнулась. Еще не хватало усугубить положение плохой связью.
– Я говорю – у нас на свадьбе труп! Тут произошло убийство.
– Ты шутишь? – изумился Кирьянов. – Какая свадьба? Какой труп? Подожди, я выйду из кабинета, на улице связь получше.
Я подождала. Заросли рядом вновь зашуршали, и какая-то небольшая птичка со свистом взмыла в небо. Вдалеке был слышен мужской хохот. Заиграла музыка из колонки – свежеиспеченный хит этого лета, уже успевший надоесть до зубовного скрежета. Удивительно – вокруг продолжалась жизнь, а тут, в нескольких метрах от нее, воцарилась смерть. Едва вступив в свои права, она начала захватывать пространство. Сюда никто не забредал, вода в заводи под мостиком стояла недвижимо, как мертвая, а на лицо убитой села муха, которую я согнала движением руки.
– Алло! – Голос моего друга, подполковника полиции Владимира Сергеевича Кирьянова, стал четче. Помехи почти пропали. – Рассказывай!
Я попыталась описать ситуацию, но от волнения получилось немного сумбурно:
– В общем, я приехала на свадьбу, тут все разбрелись погулять до церемонии, а мы с Гариком нашли труп.
– Чей?
– Невесты.
– Господи! Иванова, предупреждаю, если это какой-то дурацкий розыгрыш…
– Это не розыгрыш! Я стою над теплым трупом, – мой голос начал срываться, – Киря, помоги. Я не знаю, что делать и за что хвататься.
– Ты уверена, что это труп? Может, обморок.
– Нет, пульса нет. Лицо красное, на шее синяки от пальцев – удушение чистой воды. Мертвых всегда видно, Володь. Она мертва.
– Обалдеть, – присвистнул Кирьянов, – прости, что говорю это, но ты как свинья. Только она грязь везде найдет, а ты преступление. Самой не надоело?
– Ты скажешь, что делать или нет? – заорала я, чувствуя, что начинаю терять самообладание.
