– Козел старается, – сказал Серега. – И Будила.
– Кто такой этот козел?
– Козлов Вадим Павлович, начальник полиции. Будила этот – его прихвостень, палач.
У Максима по коже пробежали мурашки.
– И меня к нему? – прошептал он пересохшими губами.
– Раз ты здесь, другой дороги нет, – сказал Сергей. – Если ты не подсадной, конечно.
– Советского Союза не стало, когда я только-только пошел в школу, – Максим поднял голову. – Но я все равно советский человек. Им и останусь до самой смерти. Только бороться мне больше не за что. Счастливое будущее так и не наступило.
– Дурак ты, дядя, а не советский человек! – глаза Сергея гневно сверкнули. – Бороться всегда есть за что! Всегда…
Снова раздался отчаянный девичий крик. Максим вздрогнул и сжался.
– Девчонок сегодня терзают, – Сергей оставался спокойным, только сжал здоровую руку в кулак. – Завтра наш черед. Расписание у Козла такое. С хозяев берет пример.
– С немцев?
– С них самых.
Максим наморщил лоб, но так и не смог припомнить никакой подпольной организации, кроме «Молодой гвардии». Но это явно не они – этот Сергей не был похож на своего тезку Тюленина. Просто ради интереса Максим сел и начал всматриваться в лица, но никого хотя бы отдаленно знакомого не увидел. Общими между этими ребятами и «Молодой гвардией» были только возраст да методы допросов, которыми из них вытягивали показания. На ум пришла заметка из интернета. В ней писали, что раскрытых фашистами подпольных ячеек было много, но лишь об одной из них узнал весь мир. И то из-за романа Фадеева.
– Ты чего вынюхиваешь, дядя? – недовольно спросил Серега. – Придушим, и Козел не поможет.
– Душите, чего уж там, – Максим лениво махнул рукой. – Считайте меня подсадным или кем хотите. Я устал.
Подросток тут же сбавил тон:
– Мы не хотели тебя обидеть, дядя. Но ты тоже нас пойми. Не в игры ведь играем.
– На танцы вокруг елки непохоже, – вздохнул Максим. – Я, к стыду своему, историю плохо знаю. Не могу вспомнить, что у вас за отряд. Но лучше и не надо. Меньше знаешь, крепче спишь…
Снова наверху закричала незнакомая девушка. Максим лег на кучу тряпья и долго смотрел в потемневшее окошко. Женские крики смолкли поздно вечером.
Глава 5. Допрос с пристрастием
До полудня в подвал никто не приходил – казалось, о пленниках все забыли. Но когда солнечный луч пыльным столбом ударил сквозь окошко, Сергея увели на допрос. А чуть позже явились и за Максимом.
– Эй, ты, мошонец, на выход! – произнес голос Брындина. – Ща тебе шкуру полировать будут!
Максим поднялся и обвел глазами искалеченных ребят.
– Ну, не поминайте лихом.
– Держись, дядя. Мы с тобой. Даже несмотря на твои байки, – произнес паренек в углу, подмигнув единственным глазом. Вместо второго была сплошная рана.
Максим, ощущая спиной холодный ствол винтовки, поднялся по каменной лестнице на первый этаж. Брындин втолкнул его в просторное помещение со стенами, выкрашенными в ярко-голубой цвет. Жарко пылал камин, в его пламени калились нагретые докрасна железные щипцы, которые то и дело переворачивали двое полицаев. Судя по сваленным в кучу книгам, до войны здесь был читальный зал. Но сейчас вместо запаха типографской краски здесь стоял тошнотворный запах крови.
Максим увидел немца: в углу, за письменным столом сидел маленький тщедушный очкарик в серой форме с погонами зондерфюрера. Фашист усердно заполнял какой-то журнал и не обращал внимания на происходящее вокруг. Судя по унылому виду, немцу надоели бесконечные допросы, писанина и крики жертв.
