А у Онежского вновь, как в поезде, возникло странное ощущение, что он все это видел. Эти дома, улицы кажутся такими знакомыми, будто он уже не раз проезжал здесь. Сейчас должен быть перекресток… Точно! Но где? Когда?…
Виктор опять вспомнил свой старый сон. Странный, похожий на терем дом, картины на втором этаже. На одной из них изображен город. Именно этот город!
Машина остановилась у светофора, теперь глаза Виктора скользнули по яркой афише. На ней – женщина в шляпе и облегающем трико. И ниже надпись: «Только на нашей сцене…» Женщина словно ответила ему заманчивым взглядом: «Приходи, не пожалеешь!»
Однако Виктору никогда не забыть и другой ее взгляд, полный ужаса и боли. Шелковая накидка-удавка сомкнулась на ее шее, а сорвать ее она не в силах! Женщина с картины!..
– Понравилась, Виктор Иванович? – усмехнулся Рыков. – Наша местная знаменитость, Глория. Конечно, Глория это только ее псевдоним. Настоящее имя Маша. Мария Александровна Нестерова.
– Красивая женщина.
– Полгорода влюблены в нее.
– Этих мужчин можно понять.
– А ведь она не так молода.
Онежский ничего не ответил, он не переставал думать о странном стечении обстоятельств. Григорий Семенович тоже сделал паузу, по-своему истолковав молчание Виктора.
С центрального проспекта машина свернула в лесную зону. Около небольшого белого здания Рыков остановился и сказал:
– Приехали. Это гостиница, в которой вы пока будете жить. Условия хорошие, хотя и не столичный шик…
– Все нормально, – однако в голосе Онежского слышались едва заметные снисходительные нотки.
Рыков проводил Виктора в номер, действительно оказавшийся неплохим, помог разместиться и пожелал приятного отдыха:
– Особых развлечений в городе нет, но при желании их найти можно. – Григорий Семенович хитро подмигнул. – Посетите ночной клуб «Волшебный сон», где выступает Глория. А завтра приступите к работе, товарищ майор. Да, если что потребуется, вот мои контактные телефоны. Пока вы не обжились, я несу за вас ответственность перед начальством.
– Спасибо, Григорий Семенович.
– Кстати, – Рыков вновь подкрутил свой ус, – вечером у нас с женой небольшое торжество. Приглашаю.
– Неудобно, мы едва знакомы.
– Никакого неудобства, Виктор Иванович. Делаем одно дело, очищаем город от нечисти. Поэтому я за настоящую дружбу. Так я вам звоню и заезжаю?
– Григорий Семенович, право слово…
– Звоню и заезжаю! – в который уже раз за небольшой промежуток времени Рыков засмеялся и исчез.
Оставшись один, Виктор постарался проанализировать то, что уже случилось с ним в Алексеевске. Какие удивительные, нет, какие необъяснимые вещи: дома центральных районов, точно материализованные с картин старого особняка, женщина… Ее псевдоним Глория!
А поведение Григория Семеновича?.. Почему он так лезет в дружбу? Действительно такой искренний человек или тут что-то другое? И почему упорно строит из себя неуемного весельчака?
«Сколько же загадок готовит мне Алексеевск?» – подумал Онежский, наблюдая за шумящей за окном листвой.
За размышлениями Виктор вдруг вспомнил, что он еще не завтракал.
Рыков докладывал руководству первые впечатления о новом сотруднике из Москвы. Виктор похож на карьериста, многое у него написано на лице. Явно заинтересовался Марией Александровной Нестеровой. Либо он – отъявленный бабник, либо – романтик. Характеристика «романтика» не отбрасывалась руководством. По их сведениям Онежский и был таковым в институте. И он действительно парень карьерный: уже кандидат, работает над докторской, решил здесь занять должность, которая явно не соответствует его званию.
