Однако что бы ни считал Пётр Петрович, а природу перехитрить нельзя. И если мужской организм не выполнял то, что ему положено наяву, он всё компенсировал во сне. В этом случае философ ничего не имел против. Это ведь не он поступал так гнусно и мерзко, это природа, явно недостойная такой личности, как он, творила свои бесстыжие делишки. И он, человек с большой буквы, принимал эти делишки, потому что спал, и не мог себя контролировать, а, стало быть, и не имел ко всему этому ни малейшего отношения. А делишки эти Петру Петровичу нравились. Он ждал этих снов и часто вспоминал их наяву, приукрасив и без того великолепные чувства своей фантазией. К сожалению, с каждым годом этих снов становилось всё меньше и меньше.
Закончив читать передовицу газеты «Правда», Пётр Петрович снял очки, посмотрел на уже уснувшую жену, натянул на себя одеяло и выключил настольную лампу.
Сон практически моментально вырвал философа из действительности и перенёс в мир, где не было диалектического материализма и абсолютно всё было разрешено.
Закончив читать свои лекции, Пётр Петрович вышел из института и направился по тенистой алее домой. Под старым дубом он увидел скамейку, на которой сидели девушка и мужчина в странном одеянии. Необычная одежда привлекла внимание Петра Петровича, и он остановился, чтобы рассмотреть мужчину поближе. Туника и сандалии соответствовали, скорее, временам Римской империи, нежели современной моде.
«Актёр», – подумал про себя Пётр Петрович.
– Желаете присесть? – спросил римлянин философа, указывая на скамейку.
Пётр Петрович присел и посмотрел на девушку, которая смотрела вниз, спрятав лицо.
– Вы, наверное, актёры? – спросил философ.
– Нет, я ваша студентка, – ответила девушка и подняла лицо. – Меня зовут Маша.
Философ посмотрел на девушку и сразу же узнал свою ученицу.
– Меня заинтересовала одежда, поэтому я и засмотрелся на вас, – стал объяснять философ римлянину своё поведение.
– А что в ней может заинтересовать? Одежда как одежда.
– Ну, не скажите. Так одевались в древнем Риме. Нынче одежда гораздо удобнее.
– Это почему же она удобнее? Нет ничего лишнего. Кстати, платья у ваших женщин мало чем отличаются от моей одежды.
– Наши женщины всё больше и больше предпочитают носить джинсы, а не платья.
– А как же они в джинсах могут привлекать к себе мужчин?
– Привлекать мужчин? – удивился философ. – А зачем им это надо?
– То есть, как это зачем? – не понял римлянин. – Потому что так задумано самой природой.
Философ хотел сказать, что человек выше этой глупой природы, но в это время подул ветер и задрал платье у Маши, обнажив её стройные ножки.
– Ну как, завлекает? – спросил римлянин.
Пётр Петрович замялся, но слово «нет» не произнёс.
Маша встала со скамейки и одним движением руки совсем сбросила платье.
– Неужели, не завлекает? – опять спросил римлянин.
Философ хотел встать со скамейки, но почувствовал, что не может этого сделать. Маша ловко расстегнула замочек на спине и скинула бюстгальтер. Белоснежная женская грудь, украшенная великолепной родинкой, просто парализовала мужчину.
– Богиня! – вырвалось из уст философа.
– Так чья же одежда лучше? – спросил римлянин.
При этом Маша взялась за трусики и собралась снять их.
– А может быть одежда совсем не нужна? – продолжал римлянин.
Но Пётр Петрович уже не слышал его.
– Машенька, нимфа моя, снимай этот проклятый атавизм! – кричал он.
