Щеки горели, сердце в груди колотилось так, что и его было бы неплохо пристегнуть, как она пристегнула себя, готовясь к посадке… Сидящий по левую руку от нее мужчина тяжело вздохнул. Вероятно, вспомнил что-то свое. Ну надо же, увидеть во сне его улыбку, с которой он предлагал ей виски…
Самолет снижался, она смотрела в окно на раскинувшиеся под ногами серые дома и дороги и думала о том, что в Питере наверняка идет дождь…
…В аэропорту ее встретил Игорь. Он подхватил ее, такую уставшую, обмякшую и безвольную, и поцеловал.
– Привет, Земцова, как дела? – Он не хотел ее отпускать и прижимал к себе все сильнее и сильнее. Ему все еще не верилось, что он видит ее, чувствует ее податливое, хрупкое тело.
– Лучше всех, – сказал она и вдруг разрыдалась у него на плече. – Игорь, они все меня бросили: и Патрик, и Мажимель, и Крымов… Бросили, предали, променяли меня на других женщин и даже мужчин. У Патрика есть Габриэль, у Мажимеля – какой-то парень, а про Крымова я вообще не хочу говорить, он снова стал прежним Крымовым, которого только могила исправит… Мне так плохо, так плохо…
– Ты, случаем, не напилась в самолете? – Он нежно поцеловал ее в мокрую щеку. – Тебя ноги почему-то не держат…
– Это нервы, – отмахнулась она. – Нервы. Куда мы сейчас поедем?
– На квартиру нашей клиентки, Марковой. Она в курсе, что я остановился у нее, и ничего не имеет против. Хотя у нее не было выбора.
– В смысле?
– Думаю, ей не понравилось, что я отправился в Питер, чтобы расспросить ее подруг о том, где она была в день убийства дяди.
– И где она была?
– Я думаю, что тебе сейчас не до этого. Поедем, сначала ты успокоишься, примешь горячий душ, отдохнешь, может, поспишь, потом мы где-нибудь пообедаем, и я расскажу тебе об этом деле…
На такси они отправились на Авиамоторную, где находилась квартира Марковой. Юля смотрела в окно, и ей не верилось, что она уже не в Париже, а в Питере и что рядом с ней сидит, взяв ее ладонь в свою, Игорь Шубин.
Игорь же, в свою очередь, так крепко вцепился в нее, как если бы не верил до конца в реальность происходящего. Ведь теперь Юля была с ним, и ни одна душа во всем мире не знала, что она в Питере. Ни Патрик, который, как оказалось, обманывал ее, крутил любовь с так называемой кузиной. Ни Крымов, который, забыв все клятвы, которые он давал Земцовой, вернулся к своему обычному, заполненному случайными связями образу жизни. Ни какой-то там бисексуал Мажимель, променявший красивую молодую женщину на мужика. И он, Шубин, должен помочь ей успокоиться, чтобы она нашла в себе силы продолжать жить как ни в чем не бывало. Он понимал, что она никогда не полюбит его и что будет до конца своих дней относиться к нему лишь как к другу, но даже такая роль казалась ему сейчас великим счастьем. Кроме того, приезд Земцовой спасал его от посягательства на него Ольги Зориной, женщины, на его взгляд, изголодавшейся по мужчине, а оттого потерявшей в какой-то мере стыд и приличия. Он не мог, не краснея, вспоминать, что произошло в квартире Марковой, едва они переступили порог. Она просто-таки набросилась на него и принялась раздевать. Видимо, она изначально неправильно истолковала желание Шубина посетить квартиру своей клиентки. Впервые в жизни он наблюдал столь откровенное поведение женщины, а потому не успел даже разозлиться, только растерялся и попытался привести ее в чувство.
