Сверхчеловек - страница 12

Ну, как говорится, на вкус и цвет…

Хотя прикидываю, что теперь-то… И сам могу «разнообразить».

Причём – как угодно.

Но уж это – позже. А пока мне нужно хоть чуть-чуть восстановиться после «работы». А то – вон. Даже колени дрожат, и озноб.

Ладно, пока происходила замена оконных стёкол, сходил я в то самое кафе, и поужинал тоже. И хоть меня и не видели, и деньги не взяли, обслуживали по высшему разряду – можете не сомневаться. Ну, к одиннадцати мы с Катариной, вроде, угомонились.

И хоть в нашей большой кровати мы спали теперь вдвоём, увеселений не было. Я почему-то (Ха-ха!) чувствовал всё ещё сильную усталость. Видать, организм ещё не слишком привык. К нагрузкам. А уж то, что превратить двадцать тысяч тонн азота, да ещё и охлаждённого до минус двухсот Цельсия, в нитровзрывчатку – нелегко, и «энергозатратно» – могу дать гарантию!

Хорошо хоть, у нас стёкла уже вставлены, и моя ласточка не замёрзла. А вернее – как раз из-за стёкол попросту не заметила, что снаружи сейчас опустилось до плюс пяти. А мне пришлось подключить и воздух пригородов, чтоб уж совсем подозрительно не выглядело. То есть – чтоб не вызвать ненароком снегопада какого. В конце июля это смотрелось бы… Странно.

И подозрительно.

Для тех обитателей и представителей спецслужб, что могли бы чего нехорошего заподозрить. И связать между собой кое-какие факты. В частности, что неспроста из госпиталя сбежал пациент, пострадавший на коллайдере. И неспроста – не прошло и суток после этого, как означенный коллайдер взорвался. Да так, что восстановлению не подлежит!

Думаю теперь (Несколько запоздало, впрочем!), что нужно было постирать память у всех, кто там, в госпитале, имел дело с моей персоной. Да заодно и записи в разных там журналах и анкетах уничтожить. А ещё думаю, что мне теперь нужно многое предвидеть и много где принимать превентивные, так сказать, меры, чтоб не отловили. И не впрыснули снотворного какого. Впрочем…

Сейчас я понимаю, что и со снотворным справился бы легко – просто «выкачал» его телепортационно из своего тела, и перекачал: как раз тем, кто мне его попытался бы ввести. И сбежал бы из их лап. Заставив отомкнуть наручники и отпереть двери…

Ну а пока…

Насладимся почти семейным теплом и уютом, которые, как ни крути, а даёт в постели присутствие рядом симпатичной и «правильно» инструктированной женщины.

Больше не разышляющей о своей несчастной судьбе. И помышлявшей о суициде. И сейчас попросту…

Почти забывшей о неприятном инциденте!

Да: надо, чтоб все эти воспоминания ощущались ею, как нечто давно прошедшее, далёкое, почти забытое, и – главное! – несущественное. Потому что будет ведь глупо, если «подруги», соседки по этажу, спросят, как она себя чувствует после произошедшего, а она спросит: «Какого-такого – произошедшего?!»

Уже проваливаясь в пучину сна, успеваю подумать, что если потренируюсь ещё – запросто смогу один бороться с чёртовым «глобальным потеплением»…

В том, что спецслужбы чёртовой Швейцарии работают грамотно и оперативно, пришлось убедиться ближе к трём часам ночи. «Будильник», а, вернее, тот мысленный сторож, которого мы с напарником установили у нас в мозгах на ощущение опасности для нас, исходящей из мозгов тех, кто захотел бы нам навредить, разбудил нас, когда три спецмашины бесшумно подъехали к отелю Катарины.