Горжик издал нечто напоминающее шипение табака в разгорающейся трубке.
– Никуда я не вторгался, я и есть Фредди Горчик. – Сэмюэль отметил, что он произносит свое имя «Горчик», а не «Горжик».
– Прошу прощения, что не так назвал вас, мистер Горчик. – Сэмюэль кивнул в сторону двери. – Позволите войти?
– Да, конечно. – Горчик, загораживавший все это время вход в квартиру, сделал шаг в сторону, открыл дверь пошире и провел Сэмюэля в небольшую гостиную.
По левую сторону в стену были вделаны скобы, на которых держались деревянные полки. Большинство из них было забито книгами, одну занимал проигрыватель, а прямо под ним на полу стояли большие колонки.
Справа стоял диван, на стене висели замызганные афиши всяких концертов, фестивалей и выставок. Названия некоторых групп были Сэмюэлю знакомы – по просьбе дочери он дарил ей их записи на день рождения или на Рождество.
Пол был застелен дешевым выцветшим ковром в пятнах, но видно было, что его недавно чистили. На нем, прямо перед продавленным кожаным диваном, четко выделялся вырезанный прямоугольник. Сэмюэль вспомнил, что в деле Верландера упоминался сгоревший столик, зола от которого вместе с той частью ковра, где он стоял, были отправлены в лабораторию на анализ. Понятно теперь, откуда эта дыра…
Молча оглядев гостиную, Сэмюэль повернулся к Горчику.
– Хотелось бы услышать, что мистер Верландер делал в вашей квартире.
– В бардак ее превращал, вот что он делал! В августе я поехал на Восточное побережье, в Вудсток, на фестиваль, сечешь? – Не дождавшись ответа, он продолжал: – А когда приехал, выяснилось, что фестиваль-то в Нью-Йорке, во как. Ну, я и остался. Еще когда уезжал, попросил Музыканта, этого вашего «мистера Верландера», пожить здесь, пока меня не будет. А потом позвонил и сказал, мол, побудь еще, пока я пытаюсь зацепиться.
– Зацепиться?
– Ну, ангажемент получить. Музыку свою хоть раз со сцены поиграть.
– И что потом? – спросил Сэмюэль.
Горчик отчаянно замахал руками.
– Понимаешь, мужик, от него моя кошка сбежала! Все переломал к чертям, даже диск ЛП[17] поцарапал. В общем, разве что не спалил квартиру дотла. А потом еще и концы отдал, так что мне теперь даже иск предъявить некому.
– Весьма сожалею, мистер Горчик. – Сэмюэль постарался вложить в свои слова максимум сочувствия, которого, надо признать, он не испытывал. – Но мне нужны подробности. Вам известно, с кем он здесь встречался, пока вас не было?
– Да с любым, кто был готов достать травку, – выпалил Горчик и тут же добавил: – Но насчет этого, мужик, я ничего не знаю. Не моя тема.
Быстрого взгляда на кухоньку было достаточно, чтобы увидеть там кучу пустых пакетов из-под чипсов, и Сэмюэль внутренне улыбнулся.
– Я расследую убийство, сынок, а на то, что вы там с мистером Верландером покуривали, мне совершенно наплевать.
– Ну да, ну да… – Судя по тону, Горчик не очень-то ему поверил. Но тут же широко улыбнулся. – Знаешь, мужик, с кем тебе стоит поговорить? С миссис Холзор. Она тут рядом живет, в квартире 3С, она все замечает! Уезжая, я просил ее присматривать за Музыкантом, сечешь? Может, она что и видела. Не знаю, успела она пообщаться с лега… с полицией или нет.
Сэмюэль снова улыбнулся про себя, но решил сделать вид, что ничего не заметил. Он молча опустился на колени рядом с дырой в ковре, и заметил несколько желтых кристаллов.
Сера.
Не то чтобы у Сэмюэля возникли какие-то конкретные подозрения, но наличие серы подтверждало, что тут есть нечто такое, чем Кэмпбеллам надо заняться как можно скорее.
