– Потому что вторую половину кто-то отрезал и выбросил, – предположил тот, вытянув ноги в тяжелых сапогах, – Скорее всего, твоя мама это и сделала, когда убирала снимок на самую верхнюю полку. Взрослые люди иногда совершают странные поступки, знаешь ли…
– И режут фотографии?
– И даже хуже, – поддакнул Феликс, – Иногда даже режут друг друга, но не будем об этом дерьме. Ну, чего ты такой мрачный? Не рад своей находке? Или ты плохо себя чувствуешь? Как состояние, парень?
– Плечо болит, – пожаловался Макс, – И нога. Но это уже не важно. Я хочу узнать, что было на второй половинке фотографии.
Феликс бросил на него острый взгляд.
– Не думаю, что ее можно найти. Наверняка твоя мама ее выбросила или сожгла. Ты все обыскал в ее каюте?
– Полностью, – подтвердил Макс, прижимая к себе Защитника, – Каждую полку и каждый ящик. Ни снимков, ни записок. Потом пришел Герман, и я попросил его помочь…
– И ничего нет?
– Ничего, – вздохнул Макс, – Но мне кажется…
Что-то в его голосе не понравилось Феликсу. Он с подозрением поглядел на него, сложив руки на груди.
– Что тебе кажется? – спросил он тихо.
– Я думаю, что мама сделала это специально. Она хотела, что бы я нашел вторую половинку, когда попаду в ее каюту.
– Нет, парень, это не так, – произнес Феликс мягко, – Твоя мама умерла два года назад. Конечно, ты скучаешь по ней, тебе ее не хватает. Вот твое воображение и подбрасывает тебе всякие дерьмовые идеи. Твоя мама не была неизлечимо больна, не готовилась к смерти, что бы оставлять какие-то загадки. Ты, серьезно, думаешь, что она оставила тебе послание в закрытом модуле, спрятав кусок какой-то фотографии на самой верхней полке?
– Думаю, – кивнул Макс, даже не обратив внимания на слова Феликса, – Я это знаю. Чувствую.
– И где ты думаешь, она могла спрятать вторую половинку?
Макс покосился на своего друга, после чего пожал плечами.
– Если я скажу, ты не одобришь. Никто не одобрит. И никто не поможет.
– Тем не менее?..
– Мне кажется, я должен попасть на медицинскую палубу. Ту, что запечатал отец, после Первой Аварии. Мне нужно увидеть место, где все это произошло. Где умерла мама.
Феликс фыркнул, изумленно открыл рот, развел руками.
– Что ты хочешь сделать?
– Ну, вот, я же говорил…
– Послушай меня, мальчик, – сказал Феликс сурово, – Первое, что ты должен сделать – это выкинуть из головы эту бредовую затею. Соваться на разгерметизированную палубу, полную радиации и аномальной активности – это самоубийство. И убийство, вдобавок. Позволь тебе напомнить, что помимо нас, экипажа, у нас сзади болтается криозал на десять тысяч человек, рисковать которыми мы не имеем права. Одно дело свалить с этого корыта, когда спасаешь свою жизнь, другое – поставить всех под удар из-за глупости. Посуди сам – а что, если наш «Легат» – последний? Связи с другими кораблями уже давно нет, может, никого больше и не осталось? Ты хочешь взять на себя ответственность за все смерти?
Макс не ответил, потупился, изучая носки своих ботинок.
– А откуда ты знаешь, что происходит на закрытой палубе, если никто из нас там не бывал? – спросил он – Это же нечестно!
Феликс несколько секунд молчал, затем осторожно обхватил его за плечи.
– Выкинь эту идею из головы, Макс. Не суйся в это дерьмо. Твоя мама, какой бы там она не была, упокой небеса ее душу, никогда не стала бы заниматься такой чушью, как загадки. И уж тем более, не стала бы гнать тебя в опасное место. Ты пытаешься найти секрет там, где его просто не существует! Две половинки фотографии – вот загадка века! Хочешь погулять на технических этажах – пожалуйста. Хочешь попасть в какие-то старые отсеки – только скажи. Но не суйся на закрытую палубу. Спроси у своего отца, если мне не веришь.
