День выдался изумительно веселым. Сауина играла вместе со всеми и смеялась, а ее интуиция словно взяла отгул. Будь все по-другому, это ничего бы не изменило, только удар был бы раньше. Тем не менее, воспоминания о поездке теперь стали для нее зловещими, они были частью замаскированного кошмара.
Когда школьный автобус на обратном пути въехал в зону сотового сигнала, большинство пассажиров спало, в том числе, Сауина.
Она проснулась от тряски – автобус то и дело наезжал на какие-то неровности. Сауина вынула из кармана телефон и с разблокированного дисплея посыпались десятки уведомлений. Было много пропущенных от мамы, отчима, пропущенные с каких-то неизвестных номеров, сообщения от тети и дяди, сообщения от друзей и где-то между всеми ними, в конце, самым первым было то последнее сообщение.
Сауина еще не успела его прочесть, отвлеклась. Рядом с ней вместо девочки-соседки почему-то сидела классная руководительница. Она смотрела тревожно и жалостливо. Хотела что-то сказать, но медлила. Автобус приближался к остановке Сауины. «Ну же!» дернула себя изнутри женщина и, наконец, заговорила.
Секунды, ужасные секунды – и Сауина все узнала. Следом, в ворохе неважных, неуместных, ненавистных в этот миг чужих сообщений она сразу нашла его. Доставлено спустя шесть часов после отправки. Шесть часов как ее не стало – все было мгновенно.
«Как бы отмотать время назад и чтобы ничего не было?..»
Тогда, в автобусе, Сауина в первый раз испытала неудержимое паническое желание куда-то бежать. Когда учительница встала и отошла на минуту, девушка неожиданно вскочила с места и рванулась вперед. Ее удержали, успокаивали, кое-как довезли.
Дома были люди, ее передали с рук на руки теткам. Те отвели ее в комнату, дали ей выпить какие-то капли, от которых она стала заторможенной и первый раз впала в оцепенение, сидели с ней до глубокой ночи, все вместе плакали, уложили Сауину в кровать, постелили себе рядом и тоже улеглись.
Мать была в соседней комнате. Кажется, с ней был Ален. Приводил ее в чувство, поил лекарствами. Два раза вызывали скорую.
Ночью тетки рядом с Сауиной уснули, кто-то из них храпел. Она лежала в темноте с открытыми глазами. Как можно спать, когда она где-то там, в казенном холодном здании, одна среди чужих?.. Снова дурацкие мысли лезли в голову. Она на столе или на полу?.. Сауина плохо представляла, как устроены эти страшные помещения. В американских фильмах показывают отдельные выдвижные ящики, а у нас?.. И, кажется, их сразу раздевают, прежде чем укладывать туда… Болезненные, неприятные, навязчивые мысли шли и шли нескончаемым потоком.
«Можно я усну и проснусь завтра и это окажется сон?», – вдруг оборвала она себя посреди этого безумия.
«Моя бедная девочка», – произнес кто-то в ее голове. С ней такое бывало часто – снова кто-то разговаривал с ней с помощью мыслей, телепатически.
Сауина повернула голову вбок, к окну. На фоне светлого проема окна, не задёрнутого шторами, был чей-то силуэт. Черная мужская фигура, напоминавшая отца. Да, это был папа. Он стоял лицом к ней, но лица, как и всей передней части фигуры видно не было, свет полной луны падал ему в спину.
Тетки обе храпели, негромко, но так, что было понятно – спят крепко. Мозг Сауины, одурманенный изрядной дозой успокоительного вдруг зачудил, и она так же, мысленно обратилась к силуэту: «Папа, ты вернулся?».
«Нет, родная».
