«Свет и Тени» французских маршалов времен эпопеи неуемного «генерала Бонапарта» (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Бернадота до Мармона - страница 21

По сути дела тогда своим недюжинным хладнокровием и воинской смекалкой он не только спас своих солдат, но и самого себя, поскольку за потерю бригады ему однозначно по революционным законам того времени грозила гильотина.

И, тем не менее, именно тогда с Жаном-Полем-Батистом Бернадоттом случился некий «казус»!

Рассказывали, что в начале мая 1794 г. в жарком деле близ Гиза расторопного и энергичного полковника Бернадотта заметил только что прибывший из Парижа Сен-Жюст, жесткий и непреклонный комиссар Конвента. Облаченный Комитетом Спасения огромной властью карать и миловать, возвышать и опускать, он высказал пожелание (в его устах равносильное приказу!) немедленно произвести Бернадотта в генералы, причем, минуя чин бригадного генерала, сразу в дивизионные генералы! Жан—Поль-Батист скромно отказывается от повышения через ступень: дескать, ему «недостает талантов для того, чтобы занимать столь высокий пост»!

Разумеется, он явно лукавил! Причина, скорее всего, была иная!

Дальновидный (это была чуть ли не основополагающая черта его извилистого характера!) Бернадотт предпочел быть повышенным в генеральское звание не штатским «в погонах», а вышестоящим «собратом по оружию»! Время показало, что Бернадотт не прогадал!

Во-первых, 9 термидора 1794 г. власть якобинцев была свергнута, а сам Робеспьер, Сен-Жюст и другие его ближайшие сподвижники были казнены и все, кого они стремительно возвысили, оказались под подозрением, за которым поблескивало… лезвие остро заточенной гильотины. Во-вторых, его недюжинная прозорливость не позволила потом никому из его завистливых коллег (среди военных она приобретает гипертрофированные формы поскольку за полководческую славу они платят морем солдатской крови!) упрекнуть Бернадотта за то, что он «паркетный шаркун», а не боевой генерал, заслуживший повышения по представлению людей, «знающих, почем фунт лиха-„пороха“» на поле боя.

Действительно, Бернадотт всегда оказывался в самых горячих точках боя, заслужив авторитет настоящего бойца Революции. Уже тогда подчиненные шутливо, а кое-кто и подобострастно прозвали его… «Богом Войны»! Жан-Поль-Батист умел быстро и жестко навести дисциплину и порядок среди подчиненных. По правде говоря, он не обладал ярко выраженными талантами тактика и стратега, как революционные генералы «первой шеренги» – Гош, Моро, Марсо, Клебер и Массена, а потом и такие наполеоновские маршалы как Ланн, Даву, Сульт, Сюше и Сен-Сир или с десяток генералов, так и не дослужившихся по ряду субъективных причин до маршальства, но вполне достойных этого. Он брал личным магнетизмом, побуждающим подчиненных следовать за ним, пренебрегая опасностью. Во многих случаях его спасал горячий наваррский темперамент.

Но в тоже время Жан-Поль-Батист не был «мясником», т. е. никогда понапрасну не жертвовал жизнями своих подчиненных, что очень ценилось в армейской среде (среди «пушечного мяса»: сержантов и младших офицеров, обязанных поднимать солдат в штыковую атаку или заставлять всех ложиться костьми, дабы не пропустить врага) всех времен и народов. Не исключено, что именно эта его черта – не кидать солдат в бой без всякого смысла, а беречь их – в гораздо большей мере, чем все иные грани военного дарования снискали ему неподдельную любовь и искреннее уважение со стороны тех, кто когда-либо сражался под его началом. Он и сам вовсе не спешит бросаться в осуществление операций, если не уверен в успехе задуманного дела. Возможно, именно эта черта в сочетании с сохранением солдатских жизней способствует особому отношению к нему со стороны простых солдат. Он учится хладнокровию и расчетливости. И вот уже явственно проявляется его главная полководческая черта: