.). И, тем не менее, «темных мест» («черных дыр») и «белых пятен» еще предостаточно. А значит, новые ошибки и неточности еще вполне возможны и время ставить точки над «i» еще не пришло и вряд ли придет. В связи с этим, отсылаю всех желающих вникнуть во все детали битвы к аналитическим трудам к. и. н. Л.Л. Ивченко, дальше всего продвинувшейся в анализе многочисленных нюансов Бородинского сражения: избрание позиции, расстановка на ней войск, замыслы полководцев, способы их реализации и т. п.
Тем не менее, имеет смысл сначала дать общий «срез-панораму» того, что могло быть (?) и как это (!) принято трактовать. А потом обратиться к новым версиям случившегося на Бородинском поле, причем, не делая скоропалительных выводов, а оставляя все на суд пытливого читателя.
Итак, согласно «классической» («канонической», «традиционной» и т.п.) версии битвы при Бородино, очень умело введенной в исторический «оборот», в противовес мнениям «обиженных» назначением Кутузова Барклая и Беннигсена, весьма влиятельным в свое время участником сражения К. Ф. Толем, «отредактировавшим» нюансы (выбор позиции, разъяснение намерений Кутузова, хронометраж событий, оценка итогов и др.) в том ключе, который был выгоден его патрону и… самому Толю (в частности, особой хронологии битвы, оправдывавшей все произошедшее), где все недочеты и ошибки (реальные и мнимые) искусно ретушировались, дело могло обстоять примерно так.
Начнем с того, что современники и очевидцы тех событий (Беннигсен, Барклай, Багратион, Ермолов, Паскевич, Вильсон, Клаузевиц и др. не столь известные широкому читателю, но не зря евшие свой «горький солдатский хлеб») расходились во мнениях о «плюсах» и «минусах» русских позиций при Бородино (как, впрочем, и о ходе и итогах этой битвы). Спорят об этом до сих пор и историки, которые повторимся (!) «крепки задним умом» и принимать решение «здесь и сейчас» (!) им не надо.
Подобно смертельно раненному «главному герою Бородина» Багратиону, главнокомандующий русской армией Михаил Илларионович Кутузов, «давший добро» именно на это место, не оставил после себя ни дневника, ни мемуаров. Более того, в переписке со своими корреспондентами в ходе войны 1812 года он, исповедовавший аксиому «что знают двое – то знают все» был по-армейски сух и конкретен. И, наконец, с собеседниками лукавый и скрытный «старый северный лис» никогда не раскрывал «военных тайн». Вот таким «непрозрачным» человеком был Михаил Илларионович Кутузов – яркая фигура ушедшего XVIII века – века «опасных связей» во всех смыслах. В связи с этим, нам остается лишь «выстраивать мозаику» показаний и предположений о бородинских событиях («что», «где», «когда», «как» и «почему»!? ), а ей, как известно, порой, свойственно рассыпаться, поскольку со временем открываются все новые и новые обстоятельства. Более того, не следует забывать, что «о вкусах не спорят!» и единого мнения о Бородинском сражении и всех связанных с ним нюансах ожидать не приходится. «Ура-патриоты» будут гнуть свою линию, а «космополиты-западники» настаивать на своем.
…Кстати сказать, выбор «позиции» для генерального сражения во все времена был проблемой для полководца. Ведь следовало подобрать такое место, где был ряд изначальных выгод и преимуществ, прежде всего, надежно защищенные фланги. Встав на позицию, надо было так ее подготовить (с помощью укреплений)
