Свет моих пустых ночей - страница 26



– Если пациентке действительно лучше, думаю, я заберу её в больницу. Так будет удобнее всем.

Молчание раздражает. Я подаюсь в сторону, выискивая взглядом Егора. Он угрюмо смотрит в пол. Меж густых бровей пролегла глубокая складка, словно он сосредоточенно обдумывает наилучший вариант.

Мужчина поднимает глаза, натыкаясь на мой взгляд, и медленно кивает.

– Да, ты права… – глухо говорит он, и я понимаю, что это конец. – Да, ты права, – медленно повторяет Егор, – пациентке действительно стало лучше, но ни в какую больницу она не поедет.

Что?! Я ослышалась? Перехватываю его взгляд, и мужчина мне подмигивает. Он мне подмигивает!

– Господи, да почему, Егор? – спрашивает женщина. Её голос звучит визгливо, истерично, и я морщусь.

– Кризис миновал, я не думаю, что будут осложнения. Николай предупреждал о таком развитии событий. – Егор пожимает плечами.

– О каком ещё таком развитии событий?!

– Что госпитализация может и вовсе не понадобиться. Лен, ну ты же медик, почему я должен объяснять тебе прописные истины?

– Прописные истины, Егор? – её голос взлетает на несколько октав.

– Слава, будь добра, – обращается ко мне мужчина, – оставь нас, пожалуйста, наедине.

Я лишь киваю. Ни жива ни мертва от страха выхожу из кухни и припадаю спиной к стене. Сердце колотится у самого горла, отдаваясь глухим стуком в ушах. За его биением я с трудом различаю речь.

– Зачем ты пришла, Лена?

– Медсёстры судачили, что у тебя поселилась какая-то девчонка…

– Тебя это не касается.

– Егор, я… – она говорит всё тише и тише, и я не могу разобрать ни слова.

– Лен, это не твоё грёбанное дело, – Егор повышает голос.

Дальше раздаётся неразборчивый бубнёж, и Егор громогласно заявляет:

– Ты с ума сошла?! Сколько, по-твоему, ей лет?

И снова бубнёж. Ну неужели так сложно говорить поразборчивее?!

– Это всё равно ничего не изменит. – отрезает мужчина. Женский голос возражает, и он добавляет: – Как знаешь. Дело твоё.

Слышу шум шагов и торопливо скрываюсь за ближайшей дверью. Судя по звукам, женщина уходит. Егор закрывает за ней дверь, возвращается на кухню. По пути он громко зовёт меня:

– Слава! Ступай обедать! – И я тихо выныриваю из укрытия.

Подойдя к мужчине, заглядываю через плечо. Он режет хлеб неровными ломтями. Глядит на меня с хитрой улыбкой.

– Наливай суп, хозяюшка моя, да будем садиться за стол.

Я подчиняюсь просьбе. Жар приливает к щекам от его слов. Уверена, что я вся красная, как перезрелая рябина! Хорошо, что он возвращается к своему занятию и не смотрит мне в лицо!

Едим мы молча. Он – с большим аппетитом, я же еле заставляю себя глотать.

– Вкусно. Спасибо! – громогласно говорит Егор с сытой, довольной улыбкой. – Ты отлично готовишь.

– Не стоит благодарности. Это меньшее, что я могу для вас сделать в ответ на вашу доброту.

– Ты о больнице? – хмурится он. – Брось. Я же обещал, что не отправлю тебя туда. Главное правило, помнится, было: что ты будешь хорошо питаться и поправляться.

Я быстрее работаю ложкой, вызывая сдержанный смех. Удивлённо смотрю на мужчину и вижу, что он и сам крайне удивлён чужеродному звуку, исходящему из самой глубины его души. Скрипучий, лающий смех ласкает слух, наполняет моё тело теплом, и я улыбаюсь в ответ.

– Я отойду ненадолго, Слава. Помочь нужно хорошему человеку. Посуду не трогай, вернусь и всё помою сам.

– Да ну, глупости. Я справлюсь, – отмахиваюсь от его слов.

– Ну как знаешь, – не спорит он, оставляя меня одну.