– Есть. Поставлю тебя, не упадёшь?
– Постараюсь, – после коротких раздумий кивает мне.
Медленно опускаю его на землю, поддерживая под руку. Одной рукой стягиваю лямку рюкзака и достаю термос с чаем. Хоть на травах отвар с заваркой, да сладкий. Питательнее пустой воды.
Пацан жадно пьёт из крышки. Дик расхаживает вокруг да около и принюхивается, но не пытается приблизиться. Но Слава смотрит искоса, опасаясь моего пса. Переминается с ноги на ногу, пока я снова загружаю рюкзак, и бледнеет.
– Болит?
Хмурый кивок.
– Сильно?
– А сами-то как думаете? – огрызается он.
Силёнок-то поприбавилось! Я хмыкаю и отпускаю его локоть. Будто только на нём и держался, он тут же норовит рухнуть на землю. Приходится подхватить.
– Вот что, Славик, – протягиваю, поглядывая на него. – Давай-ка ты наденешь мой рюкзак, а я подхвачу тебя на спину? Так пошустрее доберёмся, раз идти ты не можешь.
– Вы уверены, что это будет удобно? – с сомнением спрашивает малый.
– Другого выбора у нас нет, – вздыхаю я.
– Наверно, – тихо говорит он и смотрит на меня во все глаза.
Чего смотрит? Да не понятно. То ли приглядывается, опасаясь за свою жизнь, то ли ждёт, когда посыплются вопросы. Не вызываю доверия, значит. Это правильно. В наше время доверять первому встречному попустительство и несусветная глупость. Я ему тоже не доверяю.
Хоть малец и выглядит слабым и недокормленным – кто его на службу-то взял?! – однако, никто не мешает ему носить во внутреннем кармане ватника заточку. И вогнать её в меня при первом удобном случае. Поэтому, можно сказать, и я к нему приглядываюсь.
Лицо пацана в испарине. Того и гляди снова сознание потеряет. Нужно торопиться. Осмотреть укусы. Возможно, придётся искать катер, чтобы попасть на материк. Да там его можно и скинуть. В больничке. Или в полиции.
Точно. Так и надо поступить!
– Ну давай, Слава, – приговариваю, помогая тому взвалить на спину рюкзак.
С лёгкостью забрасываю на собственную спину и его самого. Но тут же понимаю всю тщетность задумки – за разорванное бедро не уцепишься!
– Чёрт, – с досадой сплёвываю я. – Придётся вернуть всё обратно.!
Нравится – не нравится, а придётся. Чесать ещё прилично. Хоть и не удобно, а всё же я подхватываю на руки его тело, игнорируя пронзительный ледяной взгляд.
Наверное, что-то нужно сказать. Как-то утешить. Но нет во мне утешения. Невозможно подобрать нужных слов, когда в душе твоей совсем не осталось веры.
Пацан прикрывает глаза, а я диву даюсь. Это ж надо, иметь такие ресницы! Для мужика быть смазливым – проклятие. Только, разве что, бабы клюют. И то не на таких хиляков.
Раньше таких в армии шпыняли. Да и сейчас, мне кажется, недалеко ушло. Могли ли его обидеть настолько, что решился на побег? Конечно. Иногда ценой свободы выбираешь спасение. Иногда просто нет другого выбора.
– А вас как зовут? – спрашивает тихо.
– Егор. Сколько тебе лет?
– Девятнадцать, – отвечает и устало прикрывает глаза.
Я понимаю, что раздирающая боль отнимает все силы. И хочется сказать: отдохни, расслабься, но и мне же хорошо известно, до обработки ранения лучше быть в сознании. Но не тормошить же его! Придётся разговорить:
– Тебе не дашь девятнадцати.
– Я знаю, что выгляжу моложе. А, вообще-то, мне почти двадцать, – обиженно говорит пацан. – А вам?
– А мне – почти сорок, – усмехаюсь я.
– Выглядите старше, – придирчиво смотрит на меня. Да так, что мне не по себе становится. – Борода старит.
