– Какими судьбами?
Анатолий сказал, что по делам был в городе, а в общежитие приехал передать девушке письмо от своего друга, тоже получившему распределение от Шмоньки в Находку.
– Ну, рассказывай! – теребила я его, – Как ты?
– Да всё хорошо! Только вот… Я, наверное, женюсь, – сказал Толик.
– Мы полгода встречаемся… квартиру сняли… и ДАЖЕ кровать купили!
Толик становился всё более угрюмым. Потом он крепко схватил меня за предплечья, заглянул в глаза и очень серьёзно сказал:
– Одно твоё слово! И я ВСЁ отменю!!!
– Что ты, Толечка! – бормотала я, стараясь мягко высвободиться из его рук, чувствуя, как моё лицо заливается краской,
– Ничего не надо отменять! Я желаю тебе счастья!
Голос мой подрагивал, но сомнения в правильности слов не возникало.
– Ну, вот и всё. Прощай! – Анатолий развел руки и хлопнул ими по своим крепким бёдрам. Коснулся тыльной стороной ладони моей щеки, потом резко развернулся и тяжело сбежал по лестнице, скрывшись в районе четвёртого этажа.
В комнату я вошла жутко недовольная собой. Переоделась в домашнее платьице и пошла мыть руки в общий умывальник на этаже. В коридоре мелькнула Людмила. Я зашла к ней в комнату.
– Ты чего такая хмурая? – спросила Людмила.
– Толика видела? Тебя ждал?
Я рассказала о нашем разговоре и о моём отказе вернуть назад наши отношения.
– Ну и дура! – сказала Люда,
– Такой парень! А я бы за него замуж вышла!!!
Я вытаращила глаза и сказала возмущённо:
– Так у него же жопа толстая!!!
– При чём здесь жопа??? – Людка выразительно покрутила пальцем у виска, показывая мне, какая я дура.
Думаю, что именно с тех пор я перестала обращать внимание на мнение моих подруг в отношении моего избранника.
Ночь прошла в каких-то отрывочных сновидениях, наполненных неясной тревогой. Утром же, проснувшись я решила:
– Сегодня еду к Ленке…, нет, к Женьке… Нет, туда и туда!
Женькин дом был совсем рядом с остановкой. Я вошла в подъезд, минуя сидящих на лавочке бабушек, осмотревших меня с головы до ног, и поднялась на третий этаж. На звонок в дверь никто не ответил, и я, решившись, достала ключ! Вошла в квартиру, заглянула в комнату.
На полу был расстелен небольшой матрас, а на нём головой на подушке без наволочки спал мужчина. На диване спал Женька. Я собралась уже взять, как говорится, ноги в руки и бежать, но тут мужчина открыл глаза. Он смотрел на меня и явно не понимал, кто я и что я здесь делаю. Я вытянула руку вперёд и, показывая указательным пальцем точно на грудь, прямо в рисунок на белой измятой футболке, сказала утвердительно-вопросительно:
– Анохин??!
Мужчина ещё больше удивился и спросил уже проснувшегося Женьку:
– Откуда она узнала?!
Женька мне улыбнулся и сказал Анохину:
– Это Лена! Я на ней женюсь!
– Думаешь, это хорошая идея? – спросил Анохин.
Ребята были явно с бодуна, но не безобразны.
– Я вас оставлю, мальчики! – мило улыбнулась я,
– Пойду ручки помою, а вы посовещайтесь!
Зашла в ванную, включив свет, и застыла, поражённая увиденным: белая чугунная ванна была до краев наполнена водой, а в ней плавало замоченное бельё… женское белое и черное мужское. При этом вода была мутной, но явно недостаточно мыльной.
– Галя! Вернулась! – подумала я.
Не смотря на молодость, я умела стирать, поэтому сочетание белого плавающего в одной воде бюстгальтера и другого женского белья с чёрными носками и трусами Женьки, меня привело в лёгкое замешательство.
И тут я сделала ошибку номер два: я засучила рукава у своей кофточки и выловила всё женское бельё, слегка выжимая в один из двух тазов, имеющихся в хозяйстве Евгения. Остальное небольшое количество мужского чёрного быстро простирала во втором тазу, пользуясь хозяйственным мылом, и развесила тут же над ванной на натянутой верёвке.
