Свет осознанности и любви - страница 13

Я считаю любопытство (ну по-научному точнее сказать – «любознательность») одним из важнейших свойств ума. Причем любознательность является и одним из критериев его развитости и непременным условием его развития. Как сказал Сократ, «если ты будешь любознательным, то будешь многознающим». Недаром великий А. Эйнштейн призывал: «Не утрачивайте с годами святой любознательности». Святой! Если уж дошло дело до цитат, то скажу, что любимым моим афоризмом (чаще всего приписываемым К. Тимирязеву) является: «Надо знать обо всем немного и все о немногом». И это не просто красивый оборот речи, это прямой путь интеллектуального развития. Академик Н. Бехтерева, долгие годы бывшая научным руководителем Института мозга РАН, утверждала, что нет ненужной, бесполезной информации, что чем больше в мыслительном процессе участвуют самые разнообразные нейронные информационные цепочки, тем больше вероятности сделать выдающееся открытие, да и вообще тем умнее и глубже человек.

Не только в силу подобных знаний, а и по причине особенности моего характера и сознания я не понимаю людей нелюбознательных, которых мало что интересует. Скажу честно, не только не понимаю, но такие люди меня раздражают, я считаю их недалекими, ограниченными, неинтересными для общения. Особенно это касается человека молодого. Идет такой рядом со мной, я ему показываю гостиницу «Метрополь», уникальное мозаичное панно Врубеля «Принцесса Греза» на ее фасаде, говорю о русском модерне, а ему это все до лампочки: «Да неинтересно мне это и не нужно!» Единственная надежда, что многие из подобной молодежи поумнеют с возрастом, пробудится в них тяга к расширению своего кругозора. Иначе беда – получим мы «общество людей ограниченных возможностей».

Так вот, можно просто пройтись к себе домой от Земляного Вала по улице К. Маркса (напомню, теперь ей вернули прежнее название – Старая Басманная), а можно идти, зная ее интересные места, зная историю домов, которые на ней стоят. Совершенно разные прогулки будут!

Вот Сад имени Баумана (мы его называли одним словом «садбауман»). Здесь стоял когда-то флигелек, в котором почти двадцать лет жил удивительный человек, писатель и философ, патриот и западник, которого так уважал Пушкин, – П. Чаадаев. Сюда к опальному философу, официально объявленному сумасшедшим и жившим под домашним арестом, заглядывали кроме Пушкина и Гоголь, и Тургенев, и Герцен… Вот тебе и садбауман! У меня же связано с этим садом и одно «нюхательное» воспоминание.

Когда после войны вернулся на родину знаменитый наш шансонье А. Вертинский, то один из концертов он давал в скромном деревянном театре Сада Баумана. Мама повела меня на этот концерт. Вошли мы с ней в зал и зажали носы – в зале сильнейший запах нафталина! Дело было летом, жарко, но многие дамы пришли в меховых накидках, горжетках, чаще всего из лисы. Долгие годы ожидания быть надетыми в подходящем случае, лежали они в сундуках и на антресолях, щедро пересыпанные нафталином.

Пойдем дальше по улице. Где-то посреди нее прямо на проезжую часть гордо выходит красивый дворцовый фасад (дом № 21). Удивительно интересна его история. Первоначально построил этот дворец князь А. Куракин. Потом его длительное время арендовал французский посол-маршал Мармон. Так вот, в сентябре 1826 года в один и тот же день, в одни и те же часы на «моей» улице находились одновременно два человека: император Николай I на балу у французского посланника и А. Пушкин в гостях у своего дяди Василия Львовича (дом № 36). Не слабо!