— Нет, — покачала головой я, чувствуя, как червоточина в моей груди начинает расширяться. — Никакой любви. Никогда. Не при каких условиях.
Раздражение и страх заполонили меня, смешиваясь в груди воедино. Если я решу что-то и с кем-то построить, то уж точно не любовь.
— Я понимаю тебя, подруга, — сказала Барбара. — Понимаю, как никто другой.
Я уже знала, что в ее прошлом произошло нечто ужасное, что заставляло сейчас Барбару избегать серьезных отношений, но что это за великая тайна, я не знала. Барбара молчала и не решалась открыть мне правду. Я нормально относилось к этому.
Есть что-то, что многие из нас предпочитают оставлять только для себя.
Такое случается по разным причинам, возможно человек не хочет, чтобы его считали плохим или стыдится какой-то части прошлого, возможно о чем-то сокровенном просто больно говорить и каждый раз упоминая имя того, кто обидел, приходится переживать негативные моменты снова и снова.
Я многим не могла с ней поделиться именно из-за второго варианта. Мое сердце догорело, оно тлело, выпуская редкий дымок, но если его коснуться, то вновь появится болезненное пламя. Такое пламя год назад погрузило меня в апатию. Я не хочу допустить этого снова.
— Тогда ты должна понимать, что я не наступлю на эти грабли снова. Я не позволю кому-то залезть в мою душу так глубоко, что потом придется выскабливать его оттуда ножом, — серьезно сказала я.
— Я понимаю, — кивнула подруга. — Но я не говорила о твоей любви, я говорила, что Эрику ты небезразлична. Он неплохой парень, может, стоит ему позволить позаботиться о тебе, если он сам того хочет?
Барбара предлагала неплохой вариант. Но не приведет ли меня эта забота к тому, от чего я сломя голову бежала?
***
Водитель подвез нас с подругой к отелю, я дернула ручку и толкнула дверь.
— Наш ужин в шесть, не забудь, — напомнила подруга.
— Я помню, — устало отозвалась я.
Барбара оторвала взгляд от телефона и сердито взглянула на меня.
— Ты помнишь, но почему-то всегда опаздываешь! Для такого обязательного человека, каким ты себя мнишь, опозданий слишком много. Тем более, когда ужин проходит в твоей квартире!
— Я сказала, что помню! — вспылила я, захлопывая за собой дверь.
Машина поехала дальше, везя Барбару по ее делам, а я вошла в отель.
Я больше не была обязательной и не мнила себя такой. Обязанности, обязательства и прочее теперь не вписывалось в мой привычный распорядок дня.
Отныне я делаю только то, что нравится мне. Я не собираюсь больше пытаться радовать кого-либо, я буду радовать только себя.
Еще в самолете я сменила удобные джинсы и футболку на черную юбку, белую рубашку и туфли на высоких каблуках с красной подошвой. На плечи накинула легкую куртку. Волосы собрала в высокую прическу и закрепила их гребнем с рубинами.
После возвращения с гавайского жаркого отдыха, я была готова ворваться в холодную рабочую осень.
Я вставила ключ в замок кабинета и попыталась провернуть его, но он не поддался.
— Блеск! Еще и с замком заниматься, — проворчала я.
И когда мне в голову пришла идея вызвать ремонтника, за стенкой послышались шаги.
Дверь резко распахнулась, и я вскрикнула от неожиданности.
— Ты чего орешь? — хмуро спросил Конрад, глядя на меня, как на душевнобольную.
Я не смогла сдержаться и легко толкнула его обеими руками в грудь. Конрад отступил назад.
— Какого черта ты здесь делаешь? — недовольно спросила я.
— Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся он.
