Иногда на ум ему приходили лезвия. Он держал их в руках, держал у самых вен. Но это не помогало. За ними силилась бездна, и она пугала его, заставляла нутро кипеть, а душу стенать:
«Я НЕ В СОСТОЯНИИ ЭТО СДЕЛАТЬ!!!»
До слёз, до криков о помощи, до осознания полного одиночества перед ней.
«Грёзы, грёзы дней моих… − не понимал Джек. − Они давно мертвы, а я всё ещё испытываю страх обрести их вновь… Ах, Господи…»
Закрыв руками лицо, он предался полному отчаянию. Что держало его здесь? Неужели одна только боязнь? Неужели лишь рабский трепет? Животное загнали в клетку − оно не знает, что делать и предпочитает просто дрожать.
«Неужели я снова испытаю это?..» − подумал Джек. В нём росло это ощущение. Ужас объял его, поглотил рассудок, как капустный лист.
Утро болезными лучами проникало в комнату. Они резали глаза. Он умирал от жажды.
Несколько часов спустя (спустя нужду, просьбы, ожидание, холод, пот, жар, острую нехватку благоразумия) пришёл Джон.
− Как ты, Джек?
− Да ничего, − еле отвечал Джек. − Это всё от нервов. Я вчера снова думал об этом.
− Ах, Джек… с этим надо что-то делать. Тебе нужно сходить к психологу. Разумеется, когда выздоровеешь, но сделать это нужно обязательно, понял? Это нельзя так оставлять.
− Да я ничего. Я так… просто…
Джон Кинг глубоко и с неудовольствием вздохнул.
7. ПОДЧИНЁННАЯ ШИЗОФРЕНИЯ
Наверное, всем известно, что психика больного шизофренией дезорганизуется. Функции психики шизофреника начинают работать независимо друг от друга, что приводит к некоторым неприятным осложнениям, одним из которых зачастую являются «голоса в голове».
Короче говоря, психику шизофреника можно описать одним словом: многоголосье.
При шизофрении голосов зачастую два: свой и чужой. Но если привести шизофрению к теоретически более изящной и беспрецедентной форме, то, при желании, можно получить самый настоящий хор своих и чужих.
А если навести в голове больного шизофренией порядок? Пусть даже не отвечающий требованиям разного рода педантов, но всё-таки порядок?
А что, если подчинить эту болезнь чему-то большему, чему-то возвышенному? скажем, использовать на пользу общества?
Подчинённая шизофрения − такое название Джек дал главной формуле пропаганды.
Голоса. Голоса не дают им покоя. Они преследуют их днём и ночью; гнилые, как голодные трупные мухи; протяжные, как предсмертный кашель; знакомые, как родная мать.
Свирепые нотки безумия не умолкают, неумолимо напоминая часы.
Любой гражданин любой демократической страны имеет полное право не страдать от шизофрении, однако статистика оставляет желать оным гражданам лучшего.
Нет, в этом расстройстве нет ничего страшного и, тем более, опасного. По крайней мере, количество летальных исходов в Америке и Евразии увеличивается не катастрофически.
По мнению весьма обильного количества «интеллигенции», пропаганда − это нечто тоталитарно непротиворечивое, сугубо линейное, «партийное», государственное, а значит всё, что говорят политики − ложь.
И ведь действительно, демократия и либерализм подразумевают, что низы имеют полное право думать не так, как верхи, возможно, даже совсем наоборот. Это называют свободой слова − самой главной демократической свободой.
Так ещё очень и очень давно Джек пришёл к выводу, что основные пропагандистские тезисы, которые в ближайшее время должны оказаться на полочках человеческих мозгов, лучше всего озвучивать не политическим шавкам, а культурным.
