Света, я вернулся! - страница 11

Слева от рабочего места Советника можно было увидеть приставной столик с множеством телефонов различной конфигурации и предназначения, там же стоял микрофон.

Сергей Константинович прошел за стол, сел во вращающееся кресло, при этом его ноги привычно нащупали стоящие под столом тапочки. Потянувшись правой рукой за папочкой с листочками, Советник, непроизвольно отметив у себя в подсознании надпись «Сегодня!» на календаре, положил папочку перед собой. Но открывать не стал. Задумавшись, он подложил ладонь левой руки под чисто выбритый подбородок, правой рукой оперся на столешницу и бросил взгляд в одно из окон. За окном бесшумно крупными хлопьями медленно падал снег, желтым светом приглушенно светили уличные фонари, через приоткрытую форточку доносился ненавязчивый шум большого города.

***

Это было безобидное хобби – пускать бумажные самолетики с 34-го этажа высотного здания. Если вернее сказать – с вертолетной площадки этого здания. А если более точно выразиться – Президент Корпорации информационной безопасности «The Victory Herald» Шамсутдин Анварович Мургасян любил это дело.

Каждый день он поднимался по лестнице на 34-й этаж своего офисного здания, кивал охраннику, стоявшему возле двери на вертолетную площадку, выходил наружу и подходил к парапету, окружавшему площадку.

Руководитель аппарата знал об этом хобби своего шефа и старался сделать обстановку на крыше как можно более комфортной: летом здесь стоял большой оранжевый зонт на растяжках, под зонтом на столике запотевала бутылочка «Виши» и вазочка с фруктами. Зимой заветное место было заботливо огорожено прозрачными пластиковыми панелями, ноги шефа обдувал теплый воздух из калорифера, под навесом ждал термос с зеленым китайским чаем (Шамсутдин Анварович предпочитал чай из Китая, исключительно с плантаций провинции Сычуань).

Иногда Президент выходил на площадку, подходил к парапету и… ничего не делал. Он стоял и задумчиво смотрел в дымку Нью-Йорка и размышлял о превратностях судьбы, о причудливых завитках времени, а также о том, почему сегодня ему жмет правый ботинок.

В таком благостном состоянии он иногда проводил минут 15-20 до тех пор, пока к нему не подходила руководитель кадровой службы Прасковья Петровна Сыч-Поваляева с напоминанием о важных делах.

Вот и на этот раз, теплым летним днем, его транс прервался оттого, что Шамсутдин Анварович почувствовал прикосновение чего-то влажного к своей шее. Не оборачиваясь, он подумал о том, что Парашка совсем заигралась и стала переходить грани дозволенного. Но, ощутив конский запах, он понял – любимый пони Мишико тоже его любит и явился к хозяину за очередной порцией соленых сухариков.

Шамсутдин обернулся и, угостив Мишико сухариком, увидел, что немного поодаль от него стоит Прасковья и держит в руках какие-то документы.

– Прасковья, ты что-то хотела? – ласково спросил Президент.

– Да, Шамсутдин Анварович, нам надо решить один вопрос. Он конечно не принципиальный, но имеет серьезное значение, – ответила Прасковья.

– Ну и что же важное ты хотела решить в этот великолепный момент здесь, в Нью-Йорке? – поинтересовался Шамсутдин Анварович.

– Это касается последней информации из России. Шифрограмма поступила двадцать минут назад из Москвы, – ответила Прасковья. – Оригинал находится в начале папки, расшифровка – под ним.

– Гм… Положи на стол, я почитаю.

– Ах, Москва!.. – задумчиво сказал шеф, – там прошла моя юность. Хорошее место.