Светлая страсть тёмного мага - страница 10

Мое радужное настроение лопнуло, как большой мыльный пузырь. Жизнь не была радостной и свободной. Впрочем, следовало посмотреть на тех, кому было гораздо хуже моего.

Я отсчитала деньги и повернулась к бродяге. Такого грязного создания я не видела никогда, его кожа была почти так же черна, как синяк на левой щеке, подбородок зарос темной щетиной, темные кудри нечесаные, спутанные, были кое-как повязаны косынкой из мешковины. Из такой же мешковины была рубаха, разорванная на груди, а рваные штаны напоминали выкинутую хорошей хозяйкой тряпку для мытья пола, босые ноги, вряд ли, когда-нибудь были втиснуты в башмаки. Но во взгляде парня не было приниженности подобных созданий. Он смотрел на всех свысока, как знатный дворянин, как опытный маг. И несмотря на грязь, на синеву под глазами, на синяки на полуголом теле, он был красив. Темные как ночь глаза, яркие губы, изящные ноздри, завитки черных кудрей над крыльями бровей – больше всего бродяга был похож на переодетого принца из сказок нянюшки. А его руки подтверждали мою догадку, грязь не могла скрыть тонкие пальцы, изящные запястья. Кровавые мозоли на ладонях немного портили образ сказочного принца, превращенного злой ведьмой в нищего, но стройное тело, широкие плечи и горделивая осанка человека, привыкшего подчинять других, разбалтывала о нем то, что он хотел бы, наверное, скрыть.

– Ты пойдешь поесть с нами? – Рони усмехнулся зло.

– Благодарю вас, – бродяга поклонился мне, – я совершенно сыт.

– Дело твое: не ходи, – кивнул Рони.

– Чем я могу отблагодарить вас, барышня? – поклонился мне до земли бродяга. – Деньги я, разумеется, отдам.

Я оглядела его, грязного оборванного, потерявшего человеческий облик и рассмеялась:

– Может, натурой? – спросила, оглянувшись на бесившегося за мной Рони.

– Не получится, красавица, я предпочитаю мужчин, – улыбнулся бродяга.

Я отшатнулась от него.

– Провинциалка, – усмехнулся бродяга.

– Ты, столичный житель, где пропадал на этот раз? – холодно спросил Рони.

И мне стало ясно, что они знакомы, даже, может быть, дружны.

– В тюрьме. Получил месяц за бродяжничество и воровство, – тихо ответил бродяга, перестав улыбаться.

– Что украл? – Рони свел тонкие брови над переносицей.

– Лепешку, – еще тише ответил бродяга.

– Так ты же сыт? – усмехнулся Рони.

– Я не себе, – глянул исподлобья бродяга.

– Потом разберемся, для кого ты стянул хлеб, а сейчас идем с нами, поешь, выпьешь, – предложил Рони.

– Меня ни в один кабак не пропустят, – качнул опущенной головой бродяга.

– В «Хромого дракона» войдешь, как свой, – заметил эльф, – ведь дракон не только хромой, но и…

– …слепой, немой и наш в доску, – договорил бродяга, – давай свой плащ, Иени, идем напьемся до смерти по-нашему, по-некромантски!

Я повертела головой: кто это Иени? Плащ странному бродяге отдал Рони. Так бродяга его еще и по кличке называет!

– Так вы друзья? – протянула я, с подозрением оглядывая покрасневшего вербовщика.

– Да, – пробормотал тот.

– А, может, и не только? – усмехнулась я.

Рони повернулся к бродяге и показал ему кулак. Тот рассмеялся весело, безбоязненно, не сдерживаясь.

Легендарный кабачок нашел пристанище в узкой белой башенке с черной крышей, похожей на шляпу ведьмы. Когда мы вошли внутрь, то стало понятно, что хозяин поиграл с пространственной магией и закрепил свои игры намертво.

Общий зал был огромен, над ним парили прозрачные, словно вылитые из стекла, драконы, дракончики, драконищи разных видов и мастей, подвешенные рунами. В остальном всё было обычно: столы и стулья из дерева, стойка из досок, напитки в темных бутылках без наклеек со всех концов королевства на грубых полках за спиной хозяина, мелкого тощего мужичка с лысой головой, красными глазами и пышными черными усами. Кажется, он из сумеречного народа, если соединить красную радужку глаз и белый клычки, не помещающиеся во рту.