Через полгода знакомства с Екатериной Костылевой, Кирилл Борисович познакомил ее с Евгением Борисовичем, а еще через пол года, Евгений Борисович свел Кирилла Борисовича с финном.
– Да, это была комбинация в твоем стиле, Евгений, – Кирилл Борисович налил в стакан виски, как всегда на два пальца. – Там пошли другие комиссионные за оценку, потом встреча с профессором Глосс и полгода в экспедиции, Центральная Америка, Южная Америка, – выпив залпом виски, Кирилл Борисович оставил стакан, – хорошее кончилось, – пристально посмотрел в пустые глаза призрака Евгения, перевел взгляд, вглядевшись в глаза Женьки.
– Я изменился, после той поездки, а вы, Евгений Борисович этого не заметили. Странная, сказочная Катя, выбрала не меня и не тебя. Она ни чего не скрывала. Я для нее был где-то далеко, даже лежа в одной постели. Ты был слишком напорист, материалистичен. Выбрала она Петрушу. Это, ведь, ему ты заказал самую дорогую картину в его жизни, – обнаженную Катю.
– Мои гонорары взлетели до небес. У меня появилось имя и вес в международном плане оценки исторических реликвий. Екатерина стала генеральным директором нашей сети антикварных магазинов. Вы, Евгений Борисович, пошли в министерство сельского хозяйства.
Кирилл Борисович закрыл глаза, он стал вспоминать Евгения Борисовича в ту последнюю их встречу на приеме в честь назначения Евгения Борисовича губернатором. Их совместный бизнес приносил им обоим солидный пассивный доход. Дом Евгения Борисовича в Подмосковье, его фигуру, позу, взгляд, возле картины обнаженной Кати.
Кирилл Борисович положил левую руку на футляр паркера.
– Это тот самый Parker, – Кирилл Борисович оторвал взгляд от картины и указал рукой на золотой кончик ручки в нагрудном кармане Евгения Борисовича.
– Да, – Евгений Борисович отпустил взгляд на ручку, достал ее из кармана. – Вечное перо, сейчас скорее как талисман. Это именно ей подписан устав нашего ООО. Любовь и желание после созерцания обнаженной Екатерины Костылевой, сменилось Любовью и мечтою воспоминаний об удавшемся прошлом.
– Можно, мне ее в память о нашем прошлом, – Кирилл Борисович, протянул руку.
– Конечно, забирай, – Евгений Борисович вложил в ладонь Кирилла Борисовича золотую ручку, обеими своими руками закрыл ладонь с ручкой в кулак, – это наше вчера, а вот сегодня и завтра у нас с тобой Кирилл Борисович, разные. Развлекайся, а я пойду к гостям, – с этими словами, Евгений Борисович развернулся и пошел к лестнице на первый этаж.
Кирилл Борисович открыл глаза. Третья тень – его память – Евгений Борисович, в тот не уловимый момент, когда он вот – вот начнет разворачиваться и уходить в вечность, унося в себе память о Кирилл Борисовиче – его прошлое.
Взгляд Евгения Борисовича скользнул по начинающему лысеть Кирилл Борисовичу, замер на глазах Екатерины Костилевой, на портрете с натуры, написанным ее будущем мужем Петрушей. Именно за эти глаза он, Евгений Борисович, заплатил Петруше такие деньги, хотя и этот «Мазила» угробил заказ. Вместо обнаженной одалиски Петруша написал восточную принцессу, в газовом лифе и шароварах, с полувуалью на лице, но глаза… В глазах Кати Петруша передал всю страсть на какую способна женщина в отношении любимого мужчины.
Золотой Parker падает вниз с трудом разжатого кулака Кирилла Борисовича. Евгений Борисович заканчивает разговор и идет в сторону лестницы на первый этаж.
