«Это что такое, молодые люди!»
«Молодые люди!»
«Люди!»
«Гдежевылюди?!»
«Что вы такое делаете?!»
«Гдежевылюди?!»
«Я сейчас милицию позову!» – верещит отвратительная старушка отвратительным голосом…
И опля!
Дыба получает от старушки костылем меж ушей.
БАЦ!
(нет)
ХРЯСЬ!
Шакал высовывает клычонки и тенью пятится от этой Шапокляк вдоль забора.
Дыба от изумления выпускает из захвата падлу.
Секунду (но очень долгую) Зверь и бабуся смотрят друг на друга…
«Гдежевылюди?!»
Ребята из САО (спецприемника для содержания лиц, арестованных в административном порядке) вынужденно, но всё же неумолимо приближаются.
(А куда деваться?) – старушечий визг коромыслом.
Падла бежит к подземному переходу.
Тени зверей растворяются в сумерках.
Молодой человек, в пуховом потрепанном дутике размахивая пакетом с «Пицеквампицами», спешит вниз, в сторону Народного ополчения.
Одну красивую женщину, из дома напротив, бросил любимый.
А она никого не любила так, как любила его.
У нее никого не было кроме него, на всем белом свете. И хотя она была красивая-прекрасивая и могла еще хоть тысячу раз выйти замуж за кого угодно, но она решила иначе.
Любимый уехал за границу (он был дипломат) и привез себе оттуда иностранную длинноносую жену.
Некрасивую-пренекрасивую. Но зато какую-то важную-преважную. С замком в Швейцарии. Кажется, баронессу или переводчицу.
А та женщина, из дома напротив, постарела от горя и одиночества.
Выпила много таблеток и уснула навсегда, чтобы забыть хоть на минуточку о любви.
* * *
Жил-был с родителями, на улице Песчаной дом три, Славка Выборнов. Учился в художественном универе им. Гр. Строганова, на отделении монументальной живописи. На первом курсе.
И была у него своя комната. У папы с мамой большая, а у Славки – маленькая.
Зато с балконом.
На этом балконе стояли у Славки подрамники, загрунтованные холсты, этюдник, походный рюкзак с масляными красками и старые школьные работы, свернутые в рулон, которые мама не разрешала выбрасывать.
Был этот Славка так, ничего такого особенного. Талантами не блистал. Внешне тоже был не брюнет.
Длинный лопоухий очкарик. Худой, как мечта модели. Уши облупленные. В волосах перхоть. Под носом не то чтобы усики, но что-то вроде того пробивается. Волосы веником. Нос баранкой. На носу прыщик.
Еще и не компанейский. Курить не курит (астма).
Пить тем более мама не разрешает, потому что мальчик больной, гастритный, с искривлением позвоночника, грыжей и хроническим тонзиллитом.
Ко всему этому аллергия на весенние запахи и аквариумных рыбок.
Словом, «таких не берут в космонавты», а они и не настаивают.
В общем, мало того что не брюнет, но еще и ни фига не гардемарин. С плоскостопием.
Учился на платном. За две тысячи долларов в год (1998).
Папа помогал институту с выставками. У него (у папы) было приватизированное (в двух шагах от метро) полуподвальное помещение на Пражской. Художественный салон «Андромеда».
И папа время от времени предоставлял эту «Андромеду» под юбилейные выставки Строгановского универа.
Все шло хорошо.
Декан был доволен.
А если доволен декан, то удовлетворена и вся Монументальна кафедра. Красотка секретарша.
Бухгалтерский отдел.
И усатая заведующая хозяйственной частью Нардыр Захармовна.
Словом, все шло себе хорошо, и шло бы так себе дальше, но однажды папа Славки купил себе новый телескоп.
Этот папа, хотя и носил малиновый пиджак и пальцы в карманах, хотя и ездил на лиловом Корвете с вороньими крыльями и без всякого калькулятора просчитывал ситуации на финансовых рынках, был в душе мечтатель.
