В одну из ночей он, как обычно, погрузился в холод стальных волн реки, освещённых полной луной. И застыл, заглядевшись в её чистые глаза. Раньше он, может быть, сладко плакал бы, рассказывая этому мягкому свету все свои печали. Ведь плакать луне легко. Она примет всё молча, безответно. И раньше ему этого хватало. Но не теперь.
Где-то в глубине он стал догадываться, что небеса всегда отвечали, языком, которое ухо не слышит, а разум не понимает. Другим языком, который поймут лишь те, кто отрезал себя от грубого мира.
Молчанием. Оно теперь обретало для него всё больший смысл.
И оно звало его ввысь.
В просвете проплывающих обрывков ночного марева он увидел нездешнее мерцание, которое звало подняться. И он знал, что если это произойдёт, назад он уже не вернётся.
Нет, он не звал эту новую свободу, не знал о её существовании раньше. Она родилась сама на осколках его прежней личности. И порывисто прорвалась в жадных глотках воздуха, которого стало уже не хватать ему нынешнему. И этот вдох заставлял сделать новый выбор.
На следующий день, когда подъехал Витька, Семён уже ждал его в разлитом солнечном свете у ворот гаража. Витька удивлённо встал перед ним:
– Что-то случилось?
– Да ничего страшного, – ответил Семён спокойно.
– Уф, – облегчённо выдохнул Витька, – я-то подумал уж.
Он расправил плечи и улыбнулся.
– Я не смогу закончить работу над заказом, – тут же проговорил Семён.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
