Светоносцы: Мерцающая башня - страница 7

– Постой, братец, ты же сказал о безвременно ушедшем профессоре, а теперь говоришь о каком-то старике. Растолкуй, что-то я тебя не пойму, – зацепился за слова секретаря вечно подозревающий всех и вся карлик, усматривающий в любых мелочах подвохи и оскорбления.

– Да дело в том, что я и сам толком не пойму, почему он говорит, что ему всего сорок лет, а выглядит на все семьдесят! – почесал наморщенный лоб секретарь Физоний.

– Что-то не нравится мне этот профессор, – задумчиво прошептал иерарх. – Наведите справки о нём, пока я с ним беседую… – принял решение владыка Плеон.

– Но беседовать с ним сейчас нет никакой возможности! – успел вставить брат Физоний. – Профессор Грымов спит со вчерашнего вечера, и разбудить его мы так и не смогли, Ваше Святейшество!

– Ну так приставьте к нему соглядатаев! Ваша компетенция брат Анил! Да смотрите, этого-то мне не прокараульте! А то… – распорядился иерарх. – Ступай, Физоний, если у тебя всё! Вы все ступайте! Оставьте меня одного. Я должен подумать.

Как-то странно спокойно иерарх произнёс последнюю фразу и сел, утонув в чёрном кресле, слившись с ним своим одеянием.

Монахи-советники почти бесшумно один за другим покидали Соборную залу. Слабенькое до странности эхо проводило последнего уходящего лёгким окриком.

После того как брат Анил Гремучая Змея с двумя конвоирами, ошеломлёнными внезапным исчезновением арестованного послушника, покинули его келью, Ник долго не мог опомниться от счастья. Он спасся благодаря чуду, которое сотворил сам по великой Божьей милости и ангельской помощи! Всё это еле укладывалось у него в голове. Но больше всего мальчика мучили вопросы: он всё ещё невидимка или уже нет и как управлять своей невидимостью? Если первое он мог легко проверить на свой страх и риск, выйдя за дверь и попав на глаза кому-либо из братьев, то второе было настоящей загадкой. В голове Ника зрели один за другим различные планы, как можно было по собственной воле становиться невидимкой.

Следуя одному из планов, он должен был просто велеть себе стать невидимым, равно как и наоборот, но только прежде три раза пропустив через себя световой поток, как он делал это всю ночь. Но проверять, исполнилось ли повеление, надо было снова в присутствии братьев-монахов, так как, разумеется, в монастыре больше никого не было.

Другим способом являлся побег, который бы дал возможность встретить человека за стенами монастыря и проверить действие невидимости в его присутствии. Оба способа имели право на существование в представлении Ника, но казались ему слишком рискованными. Повеление могло не подействовать в присутствии монахов, явно оповещённых о беглеце, и тогда плетей и Астуса не миновать. Послушник понимал, что приговор немедленно приведут в исполнение в случае поимки, не дав ему времени на одиночество и опыты со световым потоком.

Найти человека за пределами монастыря также было затруднительно, точнее, невозможно преодолеть незамеченным – в случае видимости – монастырскую стену, ревностно охраняемую монахами-конвоирами, которых в монастыре было превеликое множество. Монашеское воинство особо культивировалось в Николо-Григориевском монастыре: по образу и подобию тибетского Шаолиня, но только с местной спецификой. Итак, попасться в лапы охраны ничего не стоило – и этот план отпадал. Экспериментировать без присутствующих было невозможно, а с ними – опасно, поэтому Нику ничего не оставалось, как снова попросить помощи у своих Ангелов-Хранителей.