– А ты уедешь, – убежденно и решительно заявила Ольга. – Я не раз слышала от тебя, что ты хотел бы уйти с викингами за Варяжское море[56], мир посмотреть да себя показать. Вот после того как справишься с заданием, и уходи к варягам. Я тебе в том пособлю, награжу богато, что любой ярл сочтет почетным такого как ты принять. Ну, а что со Светорадой после всего будет? Да какая нам с тобой разница? Игорь же… Если Игорь не женится на Светораде, он вернется ко мне!
Стема задумчиво запустил руку в волосы, отбросил их со лба.
– Все-то у тебя предусмотрено, государыня-посадница. Но может вся эта затея не стоит и вытертой овчинки?
– Стоит, Стемушка, уж как стоит! Игорю хорошо со мной. Да и сам Вещий Олег предсказывал, что быть мне княгиней. А где и быть-то, как не подле Игоря? Так что мне бы только разорвать союз со Светорадой. Тогда когда угры уйдут и станет известно, что я беременна, Олег Вещий сам настоит на нашем браке с сыном Рюрика.
– Погоди, – перебил ее Стема. – Так ты понесла?.. От Игоря?
– От кого же, как не от него? Вы ведь в Самвате давно знали, что мы с княжичем полюбовники.
Стема молча смотрел на Ольгу. Он понимал, что любой другой бабе беременность была бы только в радость. Однако Ольга занимала в Киеве особое положение. Слишком особое, чтобы ее беременность при отсутствии мужа не являлась признаком того, что ею пренебрегли. И ему так жалко стало ее. Очевидно, жалость отразилась на его лице, потому что Ольга рассердилась.
– Только не смей меня жалеть! Лучше помоги. Вспомни, сам ведь сказал, что должник мой и не привык долго отдавать долги. Помоги же мне, Стемид!
Он молчал. Догорал костер, сзади тихо плескалась река. Налетел порыв ветра, пахнуло росистой зеленью. Парень зябко поежился, и Ольга, скинув с себя безрукавку, протянула ему.
– Ты думай пока, Стема, а я, пожалуй, пойду. Но на рассвете пришлю к тебе человека с конем, чтобы ты мог в Киев уехать. А то, что попросила… Заставить я тебя не могу, но, если поможешь в том, о чем просила, то за мной дело не станет. Уйдешь с варягами, да еще не бедным воином. Мир новый тебе откроется, как избранному.
Она говорила спокойно, но Стема видел, с каким волнением Ольга глядит на него. Гордая Ольга-псковитянка. Она всегда держалась так смело и независимо, что в ней сразу угадывалась особая порода… особая доля. Это еще дружинники в Самвате заметили. А потом, когда пошел слух, будто сам Игорь ее ладой своей сделал, дружинники решили: вот пара, друг другу под стать. Теперь же Ольга дрожит и плачет, покинутая, обесчещенная, но такая верная, надежная.
– Я сделаю, о чем уговорились, – произнес наконец Стема Стрелок. – Попробую хотя бы. Ведь Светорада эта… У меня с ней свои счеты остались. Но в одном сознаюсь: ни к кому и никогда я не испытывал такой ненависти, как к дочери Эгиля и Гордоксевы. Может и впрямь пришла пора расквитаться с ней.
