– Я живу, правда, – сказал Матвей и улыбнулся, чтобы обнадёжить маму. – Прошлое меня не держит. Да и что мы вообще вспомнили об этом? Столько лет прошло, какое там встретиться. Может, она уже и не живёт в Москве. А вам с папой повезло, – поспешил он сменить тему. – Вы полюбили друг друга сразу и навсегда. И никаких испытаний.
Мама громко усмехнулась.
– Жить с твоим отцом и есть испытание. Он без меня из дому не выйдет – забудет, где дверь! Совершенно не приспособлен к жизни.
Матвей засмеялся и незаметно вытащил свои руки из-под маминых.
– Папа привык, что вне операционной за него думаешь ты. Наверное, оттого он и стал одним из лучших нейрохирургов Москвы.
– Разумеется, – мама закинула ногу на ногу и обхватила ладонями тонкое колено. – А вообще, это удобно для мужчины. Бери пример! Женись на той, которая будет возиться с тобой, как с ребёнком, а сам занимайся своей медициной и ни на что не отвлекайся.
Матвей нелепо ухмыльнулся.
– Я пока не готов к браку.
– Да ты ни к чему не готов, – махнула рукой мама. – А пора бы уже! Мальчик взрослый. Я хочу увидеть внуков, пока ещё в состоянии с ними поиграть. А ты, чувствую, разродишься, когда я стану немощной старухой, которая сидит в кресле и ждёт, что ей малыша поднесут показать.
– Тебе до старости ещё далеко.
– Конечно, далеко. Но вот ты точно не молодеешь.
– В обозримом будущем я не собираюсь жениться, – сказал Матвей мягко, но уверенно. – Да и кому нужен муж, который почти всё время проводит в больнице?
– Я уже тридцать лет живу с таким мужем и ничего, счастлива. А ты, если так волнуешься, – добавила мама, облокотясь на подушки, – найди себе кого-нибудь из молоденьких врачиц. Будете целыми днями вместе.
– Во-первых, внеслужебные отношения в моей больнице запрещены. А, во-вторых…
Случайным взглядом Матвей выцепил на полках одну книгу и замолчал. Сомневаясь, что это та самая, он захотел скорее достать её и посмотреть. Уже дёрнулся, чтобы встать, но сообразил, что мама ещё не ушла, и остался на месте. Припомнил, о чём они говорили, и продолжил:
– А во-вторых, я никого не хочу искать. Мне одному неплохо.
– Оно и видно, – вздохнула мама.
Матвей закрыл глаза и потёр ладонями лицо.
– Я сегодня так устал. Этот перелёт… Мне всё кажется, что сейчас утро и надо идти на работу.
– Да, засиделись мы, – сказала мама. – Отдыхай.
Она наклонилась к Матвею, и он быстро поцеловал её в щеку.
– Спокойной ночи, мам.
Мама улыбнулась и заглянула ему в глаза, пытаясь понять, услышал ли он её. Но лишь вздохнула, поднялась и ушла. По движениям и походке, высокой тонкой фигуре со спины её можно было принять за совсем ещё молодую женщину.
– Саша, что ты всё бродишь? – послышался её голос из гостиной. – Ложись уже спать.
– Сейчас, – ответил голос папы. – Я где-то оставил телефон…
Матвей встал и ещё раз провёл рукой по пустой поверхности стола. Он жалел, что в Филадельфии в минуту пьяной решимости избавился от всех фотографий с Аликой – бумажные сжёг, а цифровые удалил. Когда наутро проснулся и понял, что натворил, лупил кулаком по стене, пока на обоях не появились кровавые пятна.
Он шагнул к книжному шкафу. Посреди учебных пособий по медицине стояла одна художественная книга в неброском твёрдом переплёте. Матвей не ошибся. Это не его книга, и мама, знай она об этом, выкинула бы её вслед за фотографиями. По корешку полустёртыми буквами шла надпись: «Бремя страстей человеческих».
