Учитывая, правда, кто и в каком состоянии, по словам Забавы, творил этот мир, сюрпризы ещё будут. И не факт, что хорошие, потому что боль – она вдохновение не заменяет. Это, кстати, может подождать, а вот что подождать не может, так это объяснения.
– Ноги не работают, то есть проблема, скорей всего, в голове, – объясняю я кивающему коллеге. – Это мы рано или поздно решим. Непонятно, откуда длинный ку-тэ, у родителей же нет?
– Нет, – качает головой местный доктор. – А вот гипермобильность у матери прослеживается.
– Значит… – вздыхаю.
Синдром у детей от родительского отличаться может, так что будет нам развлечение – найти причину. Так себе развлечение, но именно этим я каждый день и занимаюсь, так что ничего нового. Теперь вопрос в том, что у меня с родными, ибо девочка без меня просто остановится. Был бы я здоровым дядькой, мы бы это решили, но я сейчас ребёнок, а дети в Германии без опекуна или родителя не встречаются.
– Извините за то, что стукнул, – извиняюсь я перед отцом девочки. – Очень вы не вовремя меня схватили.
– Да я уже понял, – отвечает мужчина. – Что с Моникой?
– Ничего хорошего, – сообщаю ему то, что и так понятно. – Моника у нас стала особенной, поэтому побольше ласки, внимания и никаких слёз. Не дай Асклепий, посчитает, что её жалеют – не натанцуемся.
Мы не говорим «инвалид». Во-первых, это уже не принято, потому что ранит ребёнка, а во-вторых, принятие коляски – та ещё история. А ведь родителям ещё предстоит это пройти вместе с Моникой, хотя, пока я рядом, всё в порядке будет. Вопрос в том, что делать, если у меня обнаружатся родители, хотя, покопавшись в памяти, нашёл только какую-то дородную тётку, судя по поведению, стремившуюся стать котлетой третьего сорта. Колбаса третьего сорта – это когда вместе с будкой.
– Что у меня с родными? – тихо интересуюсь у коллеги. К психиатру он уже не побежит, после всего-то.
– Ты сирота, – так же тихо отвечает он. – Опекуны арестованы, ибо… хм…
– Подробности оставим для прокуратуры, – я понимаю, почему он запнулся. Скорей всего, история так себе.
– Мы тебя возьмём под опеку, – мать Моники слышит наш разговор, поэтому в него и вклинивается. – Учитывая, что без тебя она начинает…
– Да, разлучать их нельзя, – подтверждает коллега. – Ты-то как?
– Пока лежу, нормально, – отвечаю ему. – Как встаю, штормит, что, в общем-то, тоже нормально. У меня всё говно из бронхов вытряхнули?
– Да не было его там, – вздыхает он. – Даже аспирации как таковой не было.
– Это грустно, потому что непонятно, – констатирую я. – Отчего я тогда…
Мы оба понимаем, что установить причину моего гостевого визита на тот свет тоже ещё предстоит, хотя, скорей всего, просто от страха. И такое бывает, так сказать. Ну, а пока суд да дело, надо подумать о том, что у нас впереди. Забава сказала, мир целительский. Учитывая, что недописанный, то могла его слить с моим, образовав… хм… фанфик какой-нибудь. А могла и не с моим, тогда надо подумать о защите, потому что просто не будет.
Проснулась моя хорошая, надо её покормить, да и меня заодно. Вот демонстрирует она разные симптомы, причём именно клинически, а объективной причины для них я не вижу. Сейчас сэ-эн35 на фоне дэ-эн36 демонстрирует. И если у второго повод есть, то у первого…
Тянусь к пульту, выставляю кровать в комфортное положение. Что у нас там? Хотя, честно говоря, вариантов немного – заканчивались же недавно. Сейчас посмотрим, можем ли мы покушать. Манная кашка на воде… Пресная, как… некрасивое сравнение, которое мы озвучивать не будем – мускулюс глютеус
