– Я уже сказала: ты мне нравишься! Конечно, то, что я засняла на телефон, тебя не украшает, но, возможно, подобное больше никогда не случится. Ты ж теперь ученый! А этого о тебе никто не узнает! Если я не захочу, конечно!
– Но ты же не одна – владелица этой моей… тайны… Во дворе еще трое человек было.
– А они станут молчать!
– Это почему же?
– Сам знаешь! – отрубила Ольга. – Ну так как?!
– Что как?
– Бросаешь Филимонову?
– Надо всего лишь ее бросить? – Алик пытался схватиться за соломинку. В конце концов можно придумать что-нибудь такое готично-романтическое и встречаться с Верой тайно. Девчонки любят, когда любовь с препятствиями и слезой.
– Не только! Ты бросаешь Верку и начинаешь встречаться со мной.
Алик с удивлением оглядел решительно настроенную Первухину и спросил:
– А ты, Ольга, никогда не слышала такую поговорку: «Насильно мил не будешь»?
Она усмехнулась и ответила:
– Я уже несколько раз сказала, что ты мне вполне мил.
– А я про себя. Неужели ты думаешь, что можешь меня заставить в тебя влюбиться под страхом… разоблачения? – удивился Алик.
– Страх разоблачения может тебя заставить бросить Верку. А когда станешь встречаться со мной, увидишь, что я ничуть ее не хуже. Возможно, и лучше. У меня и ноги длинней, и бедра уже. Думаешь, почему твоя Филимонова из юбок не вылезает? Да потому что у нее фигура несовременная, и джинсы ей абсолютно не идут! Ты вспомни: видел когда-нибудь Верку в узеньких джинсиках с заниженной талией?
Алик растерянно молчал. Ему было безразлично, почему Вера не носит узеньких джинсиков. Он не знал, как и зачем занижают талию. Вера нравилась ему, в чем бы ни была одета. Но Первухина представляла реальную опасность. Если до Веры дойдет то, что о нем знает Ольга, то она и сама от него в ужасе отшатнется. Так какая разница, каким образом терять Веру. Все одно терять!
– Хо-ро-шо… – медленно, по слогам произнес он, нервно кивая в такт головой. – Я принимаю твое предложение, Ольга. Я сильно сомневаюсь, что я вдруг ни с того ни с сего в тебя влюблюсь… Но я однозначно не хочу, чтобы Вера узнала обо мне то, что знаешь ты… чтобы в классе тоже узнали… Так что предлагаю заключить договор или… нет, лучше – пакт!
– Что-что? – Ольга красиво изогнула брови. – Что еще за пакт?
– Ну… пакт – это соглашение… договор такой, очень важный, чаще всего о взаимопомощи и, что самое главное, о ненападении! И, заметь, о взаимном ненападении!
Первухина презрительно хмыкнула и процедила:
– Можно подумать, что у тебя что-то против меня есть! С какой стороны ты можешь на меня напасть?
– Сейчас у меня против тебя действительно ничего нет. Ты права. Но если мы станем встречаться, ты можешь проколоться, Ольга! Имей в виду, я буду очень внимательно за тобой наблюдать!
– Ничего не нароешь! Я нормальный человек! Никаких грехов за мной нет!
– Тогда тебе ничего не мешает заключить со мной пакт, верно?
– Допустим!
– Отлично! Но любой договор подразумевает определенные условия. Давай их обговорим.
– Ну… дава-а-ай… – не очень решительно протянула Первухина. Видимо, ей виделся в этом какой-то подвох, и она старалась определить, в чем именно, чтобы не промахнуться.
– Так вот! Условия просты. Мы начинаем с тобой встречаться, и ты обязуешься молчать о том, что обо мне знаешь, то есть не нападаешь. Если ты нарушаешь обещание, то я уже имею полное право напасть, то есть рассказать всем, что узнаю про тебя. Во-вторых…
