Квартира опечатана не была. Взяв у Лиды ключи, господин адвокат собственноручно открыл оба замка. Оставив вещи в прихожей, они заглянули во все помещения, включая туалет и кладовую. Трехкомнатная квартира, в которой жила Лида с родителями, несмотря на отсутствие хозяев, удивляла порядком.
— Значит, обыска не было, — решил Гордеев.
— А он должен был быть? — с испугом спросила Лида.
— Вполне. По делам о взятках, как правило, у обвиняемых производят обыск.
Много книг в шкафах до потолка, пианино, музыкальный центр и новейший телевизор «Филипс» с огромным экраном — гостиная. В комнате Лиды все было как при ее отъезде из Булавинска зимой, после каникул. Видно, что здесь вытирали пыль с мебели и вещей, чистили палас на полу. Хотя цветы на окне уже давно не поливали — очевидно, с той поры, как был арестован Борис Алексеевич.
Лида заглянула в холодильник. Он работал, там было довольно много продуктов, несколько банок пива «Jever».
— Папино любимое, — сказала Лида.
— Хорошее пиво, — одобрил выбор коллеги Юрий Петрович и зябко передернул плечами, вспомнив, как однажды, в годы работы в прокуратуре в бригаде Турецкого, должен был отведать обед в следственном изоляторе. — Надеюсь, до его возвращения оно не успеет испортиться.
— Давайте, я что-нибудь приготовлю поесть, — предложила Лида, заглядывая в морозильник. — Курица… можно разморозить в микроволновке. Или гавайскую смесь пожарить.
— Лида, мы же договорились! Неужели в Булавинске умеют только сажать невиновных, а накормить усталых путников не могут? Давайте так: обедаем у новых рестораторов, а ужинаем у вас — согласны?
— Но ведь в ресторане дорого!
Как уже понял Гордеев, Лида была дочкой в семье с достатком. Но он не почувствовал, что она любит разгуляться, а теперь и вовсе, когда отец попал в беду, примеривалась к каждой трате.
— А мы не пойдем в ресторан. Пойдем куда-нибудь в кафе на свежем воздухе, у реки.
— Ну хорошо. Только я вам пока все же сделаю бутерброд — для аппетита.
— Лучше минеральной воды.
— И минеральной воды. Проходите в гостиную.
Сев на диван, господин адвокат взял коробочку дистанционного управления, щелкнул кнопкой.
Телевизор включился на видеоканале, но, поскольку видеомагнитофон включен не был, на экране ничего, кроме тускло-пестрого мелькающего снега, не появилось.
«Серая зона», — вновь вспомнилось Гордееву.
Он переключился на российский канал, где шел какой-то сериал с семейным, как видно, сюжетом. Вошла Лида, вкатив в гостиную столик с тарелками со шпротами, лежащими на галетах, и с маслинами в вазочке. Стояла и бутылка минеральной.
— Вот, — сказала Лида. — Предложила закусить, а хлеба-то нет. Тот, что папа оставил, — заплесневел, хорошо, хоть галеты нашлись.
— Ничего, — взялся за минералку Гордеев. — Главное — вода!
— Я вас сейчас угощу чем-то поинтереснее. — Лида открыла бар. — Папа с мамой нередко перед обедом пили горький ликер, ну, его еще называют желудочным, но это звучит как-то не очень…
Она вытащила две крохотные бутылочки:
— А ликер вкусный.
Полезла в горку за стопками. Они стояли по переднему краю деревянной полки, но, когда Лида взялась за одну, она отклеилась со щелчком, будто ее поставили невымытой, и донышко, влажное от капель, прилипло к поверхности.
— Странно! — сказала Лида.
— Погодите! — воскликнул Гордеев. — Не двигайтесь!
Она недоуменно посмотрела на него, но замерла, держа рюмку в руке.
