Неожиданно. Или, наоборот, вполне предвидено? Он же сейчас по жанру должен начинать мстить.
И возникал закономерный риторический вопрос – почему бы и нет?
Дарен, так же не отрывая взгляда от заметно побледневшего лица Таи, положил руки ей на колени.
Тук… тук-тук-тук.
Её сердце учащенно забилось, затрепыхалось. Тоже закономерно.
Ничего, это только начало.
Чувствуя, как злорадство, порочное и ядовитое, поднимается у него в душе, распирая грудную клетку, отравляя кровь, наполняя её желчью, Дарен медленно начал разводить девичьи колени в стороны.
Тая сопротивлялась…
Неуклюже. Слабо.
Сделала попытку не дать ему развести ноги, но куда ей…
Он ухмыльнулся, никак не прокомментировав её жалкую попытку.
Из-за разницы в росте, он, даже находясь на корточках, едва ли не возвышался над ней. По крайней мере, их лица были на одном уровне. Если он чуть подастся вперед, то почувствует её дыхание.
- Я…
Она должна была что-то сказать. Он видел, как она приоткрыла губы, безвольно их закрыв, и лишь со второй попытки у неё сорвалось с языка одно слово.
Дарен усмехнулся.
- Ты. И что дальше?
Он говорил намеренно грубо, резко, насмешливо. Мог ещё жестче. С матом, в красочных подробностях ей рассказав, что намеревается сделать с её всё ещё привлекательным, пусть и потасканным телом. Почему бы и нет? На данный момент он не видел разницы между ней и «перелетками». А со шлюхами он не церемонился.
Дарен относился к категории тех мужчин, считающих, что девушка должна до последнего беречь себя, блюсти свою девичью честь. Если надо – драться за неё. Пускать чужую кровь. И абсолютно не верил в рассказы тех девочек, что говорили, что у них не было выбора.
Выбор есть всегда. Просто кто-то предпочитал идти на завод, выйдя замуж за коллегу-работягу, а кому-то проще было отработать дырочкой пару часов, придумав несчастную историю, рассчитанную на недотёп.
Поэтому Дарен, выросший в глубоком уважении к женской добродетели, не жалел шлюх. Нет, он их не бил, не калечил. Зачем? Бить изначально слабое существо - ниже мужского достоинства. Он предпочитал равных противников для рукопашного боя или заведомо более сильного, чтобы знать, куда расти, к чему стремиться. Шлюх же он имел, куда и как хотел. Без нежности. Без разговоров. В рот взяла. Ноги раздвинула. В попу дала. Всё. Никаких разговоров. Никаких сантиментов.
А как он поступит с Таей?
Хороший вопрос.
Правильный.
И снова в груди зашевелилась знакомая темнота, а под кожей побежали небольшие разряды, как часто бывало перед обращением. От мысли, что Тая оказалась в его власти, и, наконец, он это осознал в полной мере, его звериная сущность возликовала. Показала когти и клыки – а почему бы и нет?
Он имел право на месть.
Абсолютную. Беспринципную.
Кто совершил предательство, не заслуживает пощады.
И он без труда развел её колени на максимальное расстояние друг от друга.
- Что… что ты задумал, Дарен…
Она не спрашивала. Не хватило духу. Пролепетала в очередной раз нечто невразумительное.
- То, что давно должен был сделать, любимая, - его губы искривились помимо воли. – Разве не ясно? Собираюсь трахнуть тебя. Прямо здесь и сейчас.
- Дарен…
- Рот закрой. Хотя… Ты умеешь работать ротиком, Тая? А? Уверен, умеешь… А горлышком? Как глубоко сможешь меня взять, любимая? Хочу до конца, по самые яйца. Как тебе такой вариант?
Он говорил гадости и смотрел ей в глаза. В них мелькнул страх. Ну, надо же, как неожиданно. Хотя, чему он удивляется? По её запаху он уже некоторое время назад догадался, что она боится.
