Уна вздрогнула. Она чуть не захлебнулась от ужаса, глядя в бездонные ненавидящие глаза женщины.
– Да что я вам такого сделала? – только и сумела произнести.
– Ты – ничего, но вот твоя треклятая прапрабабка была причастна к этому.
С этими словами женщина задрала подол платья, обнажив изувеченную обожженную ногу.
Уна растерянно осмотрела ее, но тут же уверенно заявила:
– Я не верю, что моя прапрабабка была на такое способна! Знаете, что я думаю? Скорее всего, это вы на нее напали, а она лишь пыталась от вас защититься. Хотя, возможно, вы напали не на нее, а на какого-то несчастного бедолагу, а она пришла ему на помощь!
Женщина недовольно скривила рот, из чего Уна сделала заключение, что попала в точку.
– Экие вы, светлые, ловкие! Такие прямо белые и пушистые, а как понадобится, так запросто можете убить или покалечить! Очень удобная позиция, но насквозь лживая!
Она злобно глянула в сторону Уны и повернулась к Ставросу:
– Мне здесь больше делать нечего! В данном случае я бессильна! Дай знать, если передумаешь на ее счет, и не надо меня провожать, я знаю дорогу.
Она быстро покинула комнату, обернувшись лишь для того, чтобы еще раз взглянуть на девушку.
– Слышала? Она жаждет твоей крови! – без всяких церемоний обратился охотник к девушке. – И если ты не выкинешь всю эту любовную дребедень из своей головы, то, боюсь, я вынужден буду уступить тебя Клаудии. Хотя, надо сказать, она сделала для меня гораздо больше, чем думала. Теперь мне известно, в чем твоя проблема, а значит, я могу постараться решить ее. Кое-какие мыслишки на сей счет у меня уже имеются.
Он ухмыльнулся и покинул подвал, оставив девушку одну.
Леонардо поднялся в свою комнату и увидел, что его вещи уже доставили. Он быстро схватил мешок и заглянул внутрь. Вздох облегчения вырвался из его груди. Из всех вещей его интересовали лишь две: фляга с водой из пещеры каменных големов и умножитель, который Джеффри в последний момент зачем-то закинул ему в сумку.
Когда Лео обнаружил его, он даже расстроился. Он не понимал, зачем его друг отдал ему столь ценную для них вещь. Но, очевидно, у Джеффри были свои резоны. Обнаружив, что все на месте, Лео переоделся в чистое и, прихватив с собой флягу, вышел из комнаты.
Спустя несколько минут он оказался возле дома своих родителей. На его стук в дверь открыл отец:
– Лео, это ты? Заходи скорее в дом. Слышал, ты сумел заслужить расположение своего короля! Я так рад, что ты одумался и вернулся к нам. Заходи, заходи, что ты мнешься?
Лео смотрел на своего отца и никак не мог поверить в то, что тот стал другим. На первый взгляд отец выглядел как обычно, разве что глаза казались какими-то пустыми, из них исчезла прежняя живость, и они смотрели куда-то сквозь него.
Лео зашел в дом и сразу же наткнулся на отчаянный взгляд своей матери, которая стояла прямо, вытянувшись как стрела, и, не мигая, смотрела на сына. В ее взгляде было столько боли и тоски, что казалось: она сейчас не выдержит и зарыдает. Лео сразу понял, что мать поверила всему, что им сказали о нем, и ждала, когда он придет и заберет ее в замок, чтобы сдать как предателя.
Лео быстрым шагом пересек разделяющее их расстояние и крепко обнял мать.
– Не бойся, я все тот же, – быстро шепнул ей на ухо, – просто верь мне, я знаю, что делаю. Если они тебя спросят, то я был у тебя, а ты пыталась меня заставить сдаться, но я сбежал. Поняла?
