Пока старики собирали свои вещи – небольшая спортивная сумка и целлофановый пакет с одеждой и документами, – успел получить еще один список с теми, кто находится в подвале.
– Правильно, бабушку и дедушку нужно вывозить, – говорила женщина в синей куртке.
В моем списке она тоже оказалась. Но ехать она отказалась. К сожалению, но я не в первый раз сталкиваюсь с этим. Люди, находясь в эпицентре боевых действий, по ряду причин не желают покидать «красную зону». У каждого мотивы свои. Кто-то не знает, куда ехать, кто-то не хочет быть обузой своим родным, кто-то беспокоится за свое имущество, а у кого-то есть и политические причины. Все, что получается сделать в таких случаях, – передать весточку родным, опубликовав видеообращение.
– А вы видели, что у второго входа в подвал торчит мина? – Молодой мужчина зазывал меня показать неразорвавшийся снаряд. Но времени было в обрез. Нужно было ехать дальше.
На следующей точке мы встретили еще больше людей. Тут были и дети. Бегали по двору с прошитыми осколками детскими площадками, сожженными автомобилями, а композицию дополняли опаленные здания. Мальчишка бегал под звуки канонады с цветастым воздушным змеем.
– Возьмите его, – протянул паренек мне свой подарок.
– Оставь его себе.
– У меня еще есть. Возьмите этого себе.
Мальчик не отступал. Хотел, чтобы я взял воздушного змея с собой. Улыбался так озорно, будто и не было вокруг войны. Я попросил его сделать пару снимков. К нему тут же подбежал его друг. Пацаны начали гримасничать, ставить рожки и хихикать, пока затвор камеры щелкал кадр за кадром.
Тут же я встретил еще одну маленькую жительницу горячей точки, трехлетнюю Лизу. Малышка пока знает не так много слов. Своими крохотными пальчиками показывала количество лет, которые ей удалось прожить.
– Почему вы не уезжаете? – спросил я уже без камеры.
– А куда мы поедем?
– В Донецк.
– А у нас там никого нет. Ну, коллега бывшая была, но это несерьезно. Да не, не поедем никуда.
Чумазая малышка держала в руках шоколадную конфету. Лиза вместе с мамой даже не спускаются в подвал. Продолжают жить в своей квартире. Хотя их соседи уже перебрались в убежище.
Такие истории сложно забыть. Видел их неоднократно. Даже было время, когда казалось, что смирился с этой стороной жизни. С этим ничего не поделаешь, но все же сложно совладать с эмоциями, когда видишь, как девочка трех лет стоит посреди руин жилых кварталов, играет под звуки грома артиллерии и каким-то немыслимым образом находит в себе силы улыбаться. Должно быть, не осознает, что все это реально, а глупые взрослые просто играют в свои игрушки, но делают это крайне громко.
Прокручивал все это в своей голове, пока ехали обратно в Донецк. За окном мелькали пустые ящики от БК украинской армии на оставленных позициях под Еленовкой – ВСУ основательно готовились к штурму ДНР, но их планы были нарушены. Рядом сидела пара стариков, которых все-таки удалось вывезти из зоны боевых действий.
– Все, ад закончился, – сказал практически глухой Герман Михайлович. – Галя, это все.
