Слухи во дворце всегда расходились быстро, а уж новость о том, что ардек выбрал себе новую любимицу, и вовсе оставалась новостью не больше часа. Помня о том, что гнев обычно падает на лиц, принесших дурные вести, слуги не сразу решились доложить о покушении и долго спорили, прежде чем догадались прибегнуть к помощи Рошана.
– И чего ты так злишься? – собственно, друг сейчас с удобством расположился на диване с виноградом и закидывал в рот по одной ягоде. – Норита жива, почти здорова.
– Считаешь, я должен радоваться тому, что наложницы полосуют друг другу руки под носом у калфы, которая вообще-то должна следить за порядком? – Ильшенис не заходил в лазарет, но и так прекрасно представлял, в каком состоянии принесли Нориту: бледную, осунувшуюся, похожую на тень прежней себя.
Ардеку же слишком понравилась новая игрушка и мысль, что нелепый случай едва не отнял ее, приводил в настоящее бешенство.
– Роза еще легко отделалась. Если я не увижу в глазах Нориты прежнего огня, прикажу выпороть на глазах у всех.
– Ты так уверен, что это сделала Роза? Не допускаешь мысли, что Камилла, то есть, Норита, могла предпочесть смерть твоему обществу? – весь вид Рошана давал понять, что вопрос задан из простого любопытства.
Подложив под спину еще одну подушку, он небрежно подкидывал виноградинку в руке. Несмотря на то, что дипломатии официально обучался только Ильшенис, Рошан также успел кое-что усвоить. И признаваться в том, что лежащая в постели девушка радостно улыбалась, сейчас определенно было… неблагоразумно.
– Не говори глупостей! – реакция друга оказалась предсказуемой до мелочей. Фыркнув, он отобрал у Рошана подушку и, спихнув его с дивана, уселся сам. – Конечно, Нориту злит ее нынешнее положение, но она просто не успела узнать, сколько преимуществ может получить, если станет хорошо себя вести. Опять же, такая гордячка не станет добровольно прощаться с жизнью, иначе объявила бы голодовку еще на корабле.
Наверное, больше всего Ильшенис сейчас напоминал вальяжного кота, предвкушающего новую игру с очередной мышью. Пожелтевшие глаза хищно блестели и для полного сходства не хватало только азартно подрагивающего хвоста.
– Еще и с «гостями» теперь возиться. Не дай бог услышат о случившемся с Норитой, Фарид полдня страдать станет, – воспоминание о скучном родственнике помогло потушить пылающий в крови пожар, и Ильшенис заставил себя сосредоточиться на делах. – Надеюсь, все готово к их приезду?
– Фарид действительно скорбит о своей возлюбленной. К тому же не заставляет никого разделять его траур, ты сам предложил устроить вечер памяти, – счел своим долгом заступиться Рошан. – Все необходимые распоряжения отданы еще вчера.
– Надеюсь, надолго он не задержится. И надо же было Фариду отыскать любовь всей жизни именно в моем гареме? Будто собственного не хватило! – продолжив бурчать, ардек, тем не менее, пересел за стол. – Пригласи ко мне главного визиря. Может, успеем хоть немного поработать. И… узнай, как себя чувствует Норита, ладно?
Заметив, что страсть в глазах Ильшениса на мгновение уступила место неподдельному волнению, Рошан поклонился, пряча улыбку, после чего покинул покои.
Понимая, что слуги так или иначе исказят информации, в лазарет Рошан отправился лично, вот только Нориту не застал. Оказалось, что Джабира разрешила ей вернуться в гарем, считая, что присутствие подруг скорее поставит девушку на ноги.
