У Глеба невольно скрючились пальцы от бешенства и бессилия. Однако он тут же взял себя в руки, подозревая, что именно этого она и добивалась.
Вытащить из него все темное. Нет.
9.1
Марта, молча сопровождавшая их на протяжении всего пути в кухню, все поглядывала на Глеба, а после улеглась в углу. Животные прекрасно понимают все оттенки настроения, а ей приходилось видеть хозяина разным. В последнее время он выглядел счастливым и помолодевшим. Ради этого верная собака готова была даже терпеть невоспитанного кота!
Впрочем, она не могла не признать, что кот ей все-таки нравился.
А кот спал в коконе из старого шарфа на подоконнике, ему было просто хорошо.
***
«Властелина колец» так и не посмотрели. Если быть точнее, они начали его смотреть, но уснули еще до того, как Бильбо толкнул благодарственную речь на собственном дне рождения. Для Глеба смотреть с кем-то фильм в постели вот так, по-домашнему, оказалось чем-то вроде возвращением давно забытого, утраченного. Честно говоря, при мысли об этом длиннющем нудном фильме его бросало в дрожь, просто не хотел отказывать Даше. Не сегодня, когда оба нуждались в успокоении.
А вышло неожиданно здорово. И неважно, что именно происходит на экране, важно было ее теплое тело, которое он прижимал к себе. Довольная, она постепенно расслабилась и заснула, распуская сонные флюиды. Глеб еще несколько минут смотрел на экран, ощущая, как глаза становятся как щелки, а потом все выключил и погрузился в сон.
***
Во сне он снова оказался там.
Земляной пол. Он, связанный и распятый. Жажда. Невыносимая жажда. Мухи навязчиво жужжат, норовят усесться аккуратно на разбитые губы. Ползают по телу. Хорошо, что сегодня на нем одежда.
Голос:
- Кто?
Он слышал этот голос уже третий день.
Звон металлических предметов. Глеб прекрасно знал, что это за предметы. Колющие, режущие. Были еще вульгарные плоскогубцы и клещи, плети и прочее и прочее. Было много разных предметов. Тот, кто его допрашивал, имел широкие вкусы. Одного не любил - искусственности. Потому предпочитал вырывать информацию не сывороткой, а пытками. Иногда грубыми, иногда утонченными.
Торопиться некуда, садист просто получал удовольствие. И Глеб понимал, что своим сопротивлением продлевает его удовольствие. Но сдаваться он не собирался. Надо тянуть время, его найдут и вызволят. Но садист этого не знает.
Тянуть время изо всех сил.
- Молчишь? – короткий смешок.
Шаги. Звякает металл.
Началось...
Боль, падение в небытие.
Сон сменился.
Теперь уже растянут на веревках тот, кто еще недавно с удовольствием его пытал. Глаза горят ненавистью и страхом. И каким-то извращенным предвкушением. Он весь провонял этим.
Вопль:
- Ты не посмеешь! Кишка тонка! - смех.
Зря. Надо было заткнуть ему рот кляпом.
Себе надо было уши заткнуть, чтобы не слышать!
Потому что кишка не тонка. Этот ублюдок плохо себе представляет, насколько не тонка.
Сон сменился снова.
Теперь уже Глебу виделось растянутое ремнями бледное женское тело. Картинка была засвеченной, смазанной, но даже так она вызвала у него ужас.
***
Глеб очнулся, лежа на спине. Весь в холодном поту, кулаки стиснуты, горло судорожно сжимается, сглатывая горькую слюну. Хорошо еще, что не кричал...
Как смог шевелиться, первым делом взглянул на Дашу. Спит. Отвернулась к окну, в его сторону смотрит выпяченная попка. Потянулся было погладить ее по спине, но отдернул дрожащую руку. Нет. Не сейчас, не надо, чтобы она видела его таким.
