дверью раздавались его приглушенные рыдания. Нелли Павловна
потерла щёку, а затем улыбнулась.
– Мальчик вырос… Весь в отца, – она продолжала
улыбаться, потирая щёку рукой.
3
Ребята спустились этажом ниже. Ваня открыл дверь своей
квартиры и повернувшись к друзьям, сказал:
– А ничего посидели. Один за всех… – он протянул руку
вперед.
– И все за одного, – сказали Катя и Коля, положив свои
ладошки сверху.
– А это что ещё за мушкетёры? – Из квартиры на шум вышла
Ванина мама, Ольга Николаевна. Она была одета в простой халат, волосы аккуратно уложены сзади, на лице добродушная улыбка
– Мам, познакомься, это мои школьные друзья Катя и Коля.
– Наслышана, наслышана, три мушкетёра и одна принцесса,
– она заговорщицки улыбнулась.
– Ну, мама! – засмущался Ваня.
– А почему гости в прихожей? – из комнаты показался
мужчина. Ребята мигом оробели. Это был первый секретарь
горкома партии Иванов Егор Иванович. Все слышали про его
строгий нрав, и многие откровенно побаивались. Здоровый
мужчина с крепкими, жилистыми руками. Говорил он басом и
походил скорее на грузчика в порту, чем на первое лицо города. Он
положил руку на Ванино плечо и басом скомандовал:
– Так, молодежь, снимаем обувь, моем руки – и на кухню.
Будем первое сентября отмечать.
– Да мы… Это… мы уже отметили, – Коля и Катя стали
пятиться назад.
– Пап, ну ты своим басом кого хочешь, напугаешь. Ребята, может, вправду зайдете? Мама у меня такие блины печёт –
закачаешься! – Ваня вопросительно взглянул на ребят.
– Н-н-е-т, мы в другой раз, – сказала Катя, пугливо прячась за
Колину спину.
34
– Ладно, Егорушка, спрячься в комнате, я сама с детишками
разберусь. А то ты их своим видом совсем напугал. Ребятки, пойдемте, блинов покушаете. Я только что напекла. – Женщина
добродушно взглянула на Катю и Колю.
– Нет, извините, Ольга Николаевна. Мы, правда, уже поели, спасибо большое. Нам пора. Скоро стемнеет. Родители волнуются.
– Коля улыбался женщине, потихоньку пятясь из квартиры.
– Хорошо, хорошо, не буду настаивать. Но пообещайте, что
обязательно отведаете моих блинчиков.
– Обязательно, – хором закричали Катя и Коля и побежали
вниз по лестнице. Ребята выскочили из подъезда и скоро оказались
за железной калиткой. Здесь они успокоились. Коля взял у Кати
портфель, и они не спеша побрели по улице.
– Хорошие родители у Вани. И совсем он не страшный, этот
Егор Иванович, – Катя прижалась к Коле.
– Добрый дядька. Только Ваньке крепко от него достаётся, –
ухмыльнулся Коля.
– Зато у Кирилла родители… Я чуть в штаны не наделала от
страха. И взгляд какой колючий у Виктора Адамовича. Как у волка.
Глаза маленькие, рядышком… Фу… – передёрнулась Катя.
– Ладно, не грузись. Зато познакомились. Десять лет учились
вместе с Кириллом и Ваней и не знали его родителей. – Коля
уверенно зашагал по дороге. Маршрут был хорошо знаком. По этой
дороге они ходили с первого класса. Сначала шли к дому Вани и
Кирилла, затем Коля провожал Катю и шёл к себе домой.
Через несколько метров они повернули в проулок. Коля
остановился и обнял Катю.
– Котёнок, привет, как я соскучился, – он стал целовать девушку.
– Я тоже соскучилась, – девушка отвечала на Колины поцелуи.
Тот крепко обнимал Катю, гладил её волосы, шею, целовал губы.
– Все равно мне как-то неловко: договорились, что до
окончания школы я ни с кем встречаться не буду. А мы уже год
целуемся. – Катя на мгновение отстранилась.
– Ерунда, Котёнок. Это всё детство, а мы уже взрослые.
