По мере того как отдельные участки подкопа становились достаточно глубокими, Хью подпирал их бревнами. Он очень торопился, боясь, как бы убежище не качнулось и не придавило кого-нибудь из нас. Поэтому, когда работа подошла к концу, под убежищем был целый лес подпорок.
Наконец Хью укрепил два угла убежища, нависшие над подготовленной площадкой, могучими бревнами и начал постепенно извлекать остальные подпорки с помощью блока и веревки. Некоторые из них даже приходилось подкапывать. Делая это, Хью очень волновался и, опасаясь несчастного случая, старался обойтись собственными силами. Теперь убежище удерживали в равновесии только два крайних бревна.
Вынуть их было невозможно.
На них приходилась такая огромная нагрузка, что они просто смеялись над нашими усилиями. Я спросила:
– Что же теперь делать, Хью?
– Попробуем применить предпоследнее средство.
– Какое?
– Сжечь бревна. Но для этого придется сначала удалить траву и кусты в тех местах, где они могут загореться. Карен, ты знаешь, где у нас нашатырный спирт и йод? Мне необходимо и то и другое.
Я все удивлялась, зачем это Хью понадобилось столько нашатыря. Запас был действительно велик и хранился в больших пластиковых бутылях, которые, как ни странно, благополучно перенесли все испытания. Я не знала, что заготовлена такая уйма йода: я не занимаюсь лекарствами.
В импровизированной химической лаборатории закипела работа.
– Что ты делаешь, Хью? – спросила я.
– Эрзац-динамит. Посторонних прошу удалиться, – ответил он. – Штука опасная: взрывается даже от неосторожного взгляда.
– Прошу прощения, – пролепетала я, попятившись.
Он поднял голову и улыбнулся:
– Эта смесь безопасна, пока не высохнет. Я припас ее на случай партизанской войны. Оккупационные войска довольно косо смотрят на людей, хранящих дома взрывчатые вещества, а в обычном йоде или нашатыре нет ничего подозрительного. Каждый из них в отдельности совершенно безопасен. Но стоит их только соединить… Правда, я никогда не рассчитывал использовать такую взрывчатку в строительстве. Уж больно она капризна.
– Хью, кстати, мне совершенно безразлично, ровный пол или нет.
– Если нервничаешь, пойди прогуляйся.
Сделать взрывчатку оказалось делом нехитрым. Хью слил вместе раствор йода и обыкновенный нашатырный спирт, в результате чего выпал осадок. Он отфильтровал ее через «клинекс». Полученную кашицу он разложил на несколько порций, завернул каждую из них в бумагу, а затем заложил пакетики в отверстия, которые Джо высверлил в упрямых столбах.
– Теперь придется ждать, пока высохнет.
Хью вымыл все то, с чем работал, искупался прямо в одежде, снял ее в воде и оставил, придавив камнями. На том день закончился.
В нашем арсенале имеются два прекрасных карабина двадцать второго калибра с оптическим прицелом. Хью велел Дьюку и Джо пристрелять их. Они оборудовали позиции мешками с песком… на самом деле кучками земли. Я поняла, что намерения у Хью самые серьезные: он разрешил истратить по пять патронов на каждый карабин. Обычно его девиз: «Одна пуля – один медведь».
Когда взрывчатка наконец высохла, мы вынесли из убежища все, что могло разбиться. Нас, женщин, отогнали на безопасное расстояние. Карен поручили держать Дока Ливингстона, а я, вооружившись ружьем Дьюка, несла караул.
Отмерив от убежища сто футов, Хью уложил Дьюка и Джо с карабинами на землю, а сам встал между ними и спросил:
