В высоком сапфировом небе, вдруг совсем очистившемся от перистых облаков, загорались первые звезды. Марфа подумала о том, что цвет неба напоминает ей что-то, и именно эта бледная россыпь звезд на глубоком сапфировом полотне…
«Ну конечно!» – почти весело вздохнула про себя Марфа, когда вспомнила свое искрящееся сапфировое платье, в котором она впервые появилась с мужем в обществе его друзей.
У Катрича было много знакомых и приятелей, которые почти все были связаны с той деятельностью, которой он занимался. Первое появление новоявленных супругов в этом обществе произошло на открытии реконструированного здания концертного зала. На открытии собрались все члены правления компании, в которой работал Катрич, а также высокопоставленные сотрудники компаний-партнеров. Марфа, степенная, сдержанная, но с глазами, полными живого блеска, вошла в здание концертного зала под руку со своим супругом, лицо которого дышало молодостью и воодушевлением. Все поздравляли Катрича с женитьбой, крепко пожимая его руку, и восхищались красотой его молодой жены, которая принимала комплименты так, будто они касались не ее самой, а кого-то, кого она едва знала.
На том вечере Марфа ни на шаг не отходила от мужа, хотя даже если бы и захотела это сделать, то у нее едва бы получилось уединиться, – Катрич ни на секунду не отпускал ее от себя, крепко прижимая ее руку к себе и чуть ли не каждое мгновение обращая к ней свои полные заботы и любви глаза. Только теперь, несколько отрезвевшая после своего скоропостижного замужества, Марфа могла рассмотреть тех, кто составлял круг общения Катрича: кое-кто был на их свадьбе, но, одурманенная круговоротом суматохи, Марфа едва ли помнила их; о некоторых вскользь рассказывал ей муж; о других Марфа ничего не слышала и видела их впервые. В любом случае вечер, на котором женщины в дорогих вечерних платьях пили золотистое шампанское, изящно держа бокалы своими тонкими ухоженными пальцами, а мужчины в смокингах вели деловые беседы, при этом громко иногда смеясь какой-то незабавной шутке, был во всем нов для Марфы, не знавшей до этого таких вечеров. И внимание, которым покрывали чету Катричей в тот вечер, заставляло ее испытывать ту важность и гордость своего положения, которым всегда учила ее мать и которые она никогда не испытывала.
Когда Катрич, увлеченный своим счастьем, познакомил Марфу со своим хорошим другом, который был руководителем страхового отдела компании, где работал Катрич, Марфа вслух отметила, что не помнит, чтобы он был на их свадьбе, про себя подумав, что наверняка запомнила бы это вытянутое, прямое лицо, которое показалось ей очень мужественным и красивым, эти светло-русые с золотым отливом волосы и глаза, в которых застыла океанская синева. Друг же, которого представили ей как Марка Зимина, сказал, что был в то время в отъезде по поручению вышестоящего начальства, а Катрич не преминул тут же напомнить Марфе о том, что не раз высказывал ей свое сожаление по поводу того, что на их свадьбе не будет Зимина, его близкого друга. Марфа согласно кивнула, хотя совсем не помнила этих сожалений своего мужа. Уже тогда она с невниманием относилась к тому, что он рассказывает ей, – но в то время это было вовсе не следствием нелюбви к мужу, а просто свойством характера самой Марфы, которую едва ли можно было назвать внимательной и участливой.
