– Потому что родители жадничают девушке игристого, – недовольно призналась я, решив, что рассказывать незнакомцу, как меня бесит Мистер Совершенство, немного неправильно. Вдруг и он поклонник моего сводного? Хотя это вряд ли.
– Ну, так прошу… – Парень с выжидающей улыбкой протянул мне свой бокал. Тот, из которого явно сделал несколько глотков. От такого явного пренебрежения правилами приличия наша классная дама, пожалуй, упала бы в обморок. Поэтому я с удовольствием приняла и бокал и предложенный локоть. Вполне возможно, у сегодняшнего вечера появился шанс стать весьма интересным.
Мы мило побеседовали и даже потанцевали под настороженным взглядом отца и Мистера Совершенства.
– Индюк! – прошипела я себе поднос, когда поймала на себе пристальный взгляд моего нового родственника.
– Кто?– удивился мой партнер. Даже неловко стало, словно это я про него вслух нехорошо подумала.
– Мистер Совершенство! – сказала я и указала кивком в сторону сводного. – Весь такой правильный! Идеальный! Все им восхищаются! Бесит. Интересно, ему самому не тошно?
– Это ты про Доминика? – усмехнулся мой знакомый, закручивая меня в танце.
– Про него самого!
– Мистер Совершенство… – Парень покачал головой. – Надо же! Какое точное определение, думаю, ему понравится!
Похоже, эти двое друг друга неплохо знали. А выглядели словно из двух разных миров. После танца мы расстались, вежливо кивнув друг другу, а то на нас стали посматривать слишком пристально и мои родители, и еще одна пара, которую я не знала. Возможно, родители моего партнера. Вот и еще одна причина, по которой я не любила скучные приемы. Тут любое общение рассматривают, как повод для брака. Даже вполне безобидный танец. Все же в столице нравы проще. Даже если ты учишься в пансионе для благородных девиц.
К счастью, начали подавать закуски на фуршет и я, запихав с себя несколько канапешек, наконец-то, сбежала. Кажется, удалось улизнуть незамеченной, и я направилась на второй этаж, где был расположен кабинет отца. Ключ я стащила еще до приема – прекрасно знала, где папа его хранит. В большой резной шкатулке на столе в спальне. Добыть его не составило труда.
В доме за пределами зала для приемов было тихо и пустынно, поэтому до массивных дверей, расположенных в самом темном конце коридора, я добралась, ни с кем не столкнувшись.
– Мисс, вы заблудились? – окрикнула меня молоденькая горничная, видимо, из новеньких. Приняла меня за гостью, свернувшую не туда.
– Я тут живу, – буркнула я, а она ойкнула и убежала с извинениями, даже не попытавшись убедиться, что я не вру. Надо Дарии, что ли, сказать, чтобы она следила за персоналом лучше. Вон попробуй мимо Несси проскользни! Она всю душу вынет, но не пропустит, если раньше тебя тут не видела. Да если и видела, все равно спокойно не пройдешь, надо отчитаться.
Благодаря доверчивости нашей горничной без проблем попала в кабинет отца – то место, которое мне с детства казалось волшебным и особенным, возможно, потому что мне был сюда закрыт доступ. Впрочем, сама виновата. После того как мы с Утей в нежные мои одиннадцать лет пролили папе на стопку важных документов и облигации какого-то доходного дома целый пузырек чернил, я бы и сама себя сюда не пустила.
Вот тогда и возник тот строгий запрет. Сейчас, спустя семь лет ничего здесь не изменилось. Те же стеллажи с книгами, беспорядок на столе (до сих пор считаю, что если бы папа лучше разбирался в бумагах, Утя бы ту чернильницу не опрокинул). Это, вообще, естественная в его жизни пакость, сделанная случайно.
