Читать онлайн Глория Макова - Сводные. Лёд и пламя

1. Мини-пролог

– О, гляньте, какая цаца прискакала, – Серый некультурно тычет пальцем в сторону сбора тачек 24-го лицея, с которыми у нас с давних времён тёрки.

Все бы ничего, эти показушники вечно таскают с собой сочных девочек, исключительно ради понтов. Ну, а мы, поскольку являемся давними врагами, никогда не упускаем шанса утереть им нос.

Только стоит мне посмотреть в указываемую сторону, как я понимаю, что сегодня точно не мой день.

– Эту не трогать, – чуть не подавившись минералкой, произношу холодно.

Что она вообще здесь забыла? Примерные девочки после двенадцати должны быть в кроватках.

– А чего так, Лекс? Правила есть правила. Или она уже того — твоя…

Язык не поворачивается дополнить слова друга. "Сестра" — да чтоб мне сдохнуть! Кто вообще придумал называть так девчонок, что являются таковыми лишь на бумаге?

– Да ему просто слабо, – присоединяется Артур, не упуская возможность поддеть меня.

План возник мгновенно. Словно яд впрыснутый в кровь, разжигая вены изнутри. Никакой дизельный движок не сравнился бы с тем ускоренным режимом, что включился в моей голове.

– Моя, – отвечаю на ранее заданный вопрос и, вытащив мобильник из кармана, не скрываясь, делаю фото Яры, что умудрилась где-то откопать платье, которое явно не раз подрали дикие звери. – Видели на трансформаторах такую надпись: "Не трогай — убьет"? – говорю друзьям, мысленно ставя галочку возле первого пункта своего "зловещего" плана. – Советую прислушаться.

2. Глава 1. Ярослава

– Яра, может, хватит? – задыхаясь, в сердцах умоляет меня покрасневшая от натуги Настя.

– Ещё один кружочек, – чуть замедляясь, качаю головой, стараясь контролировать дыхание. – Обещаю. И по домам.

– Ну уж нет! С меня хватит… Я тут тебя подожду, – она уперто останавливается, обессиленно опуская голову и руки.

Выдыхаю и вынужденно торможу. Мы с Настей, моей лучшей подругой, вот уже как неделю, с момента начала весенних каникул, встаем с утра пораньше, чтобы выйти на пробежку. Так сказать, заранее подготовиться к летнему купальному сезону, а заодно и к выпускному.

Не сказать, что все это нам обеим дается так уж легко и просто. Ладно я. Мне не приходится привыкать к ранним подъемам. Ведь каждый день, как по часам, мои веки, словно на автомате, открываются, стоит только первым лучам солнца пробиться сквозь шторы, что безрезультатно завешивают окно в комнате.

Но подруга… Ей, прирожденной сове, что по обыкновению большую часть ночи бодрствует, занимаясь не пойми чем в интернете, подобная практика даётся с трудом.

– А как же "спорт — это жизнь" и все такое? – усмехаюсь, прыгая с ноги на ногу, чтобы не дать мышцам остыть.

За почти неделю регулярных тренировок те уже практически утратили болезненное одеревенение. Лишь редкая ноющая боль, приходящая в моменты отдыха, немного беспокоила по вечерам. Но это ненадолго, судя по словам блогеров из интернета, что активно выступают за здоровый образ жизни.

– Объективно говоря, обычные пробежки по утрам мало чем помогут мне с этим, – Настя небрежно проводит руками вдоль своей фигуры.

Она всегда была пышечкой, и лишь к одиннадцатому классу, выслушав в свой адрес уже тысячу, а то и больше, насмешек от злых сверстников, решила попробовать измениться. В лучшую, как она изначально заявляла, сторону.

– Да брось, главное ведь твое желание, – пытаюсь как можно тактичнее подбодрить подругу. – У тебя все получится!

– Легко тебе говорить, с такими-то тылами, – указывает на мою филейную часть подруга.

– Вот ходила бы со мной в зал, не завидовала бы, – беззлобно упрекаю, зная, что Настя не станет обижаться.

Мы всегда с ней общались в подобной манере, подстегивая друг друга по поводу и без, потому что обе считали, что это хорошо помогало держать себя в тонусе.

– Тебе кто-нибудь говорил уже, что ты чудовище? – голос Насти полон цинизма вперемешку с усталостью.

– Ты. Только что, – улыбаюсь во все зубы. – Я всё-таки пробегу ещё один кружок. Справишься тут без меня?

– Да, тренер! – шутливо встаёт в стойку смирно подруга. – Обещаю делать растяжку, пока одна часть меня не отвалится, а другая — в страхе не убежит домой.

Я лишь качаю головой и срываюсь с места, уверенная в том, что Настя благополучно просидит на свободной скамейке в ожидании меня. Она никогда не умела тренироваться без лишних глаз, однажды честно признавшись в том, что её мотивация просыпается только когда все пряники уже съедены, а кнуты угрожающе вздернуты.

Пока бегу, потихоньку набирая скорость, не могу отделаться от охватывающего с самого пробуждения воодушевления.

Не очень активные попытки подруги справиться с комплексами, навязанными обществом, — это, конечно, тоже хорошо, но… Гораздо более важно то, что сегодня из командировки должен вернуться мой папа. Мы живём с ним вдвоем с того момента, как мама ушла к другому, оставив отца справляться одного с десятилетней соплячкой в виде меня.

Поначалу я воспринимала их развод как полнейший крах. А знать, что где-то есть мама, но видеть ее воочию от силы раз неделю — обернулось для меня ещё большей трагедией.

Наверное, поэтому я отчаянно старалась быть примерной дочерью. Образцом, так сказать, для подражания. Хорошистка в школе, олимпиадница, спортсменка… Но, оказывается, чтобы понравиться другим — не нужно быть сверхчеловеком. Достаточно просто быть открытой, проявлять участие к другим, и никогда, ни при каких условиях не показывать, что тебе тоже тяжело.

Как назло, на этой мысли я споткнулась. И нет, не потому что слишком сосредоточилась на самодовольстве и прочих заслугах усердного труда над собой. Просто издали послышался громкий собачий лай.

Парк, который мы с Настей выбрали для ежедневной пробежки, уже несколько лет как был заброшенным, оттого и безлюдным. Заросшая асфальтированная дорожка, огибающая кругом тополиную посадку, и парочка кривых скамеек с полопавшейся от времени краской ближе к центру, где раньше была площадка для различных мероприятий, — это, пожалуй, все, что осталось от некогда популярного для посещений места.

Поэтому услышать здесь собачий лай вполне в рамках допустимого, не будь сейчас уж слишком раннее утро для выгула домашних животных. Никто бы в здравом уме не потащился в такое время суток сюда. Ни в один из других дней, по крайней мере, когда мы выбирались на пробежку, тут не было ни души.

Но не сегодня. И что-то мне подсказывает, что не на пустом месте среди городских ходил слух о бродячих стаях…

По-хорошему, самым верным решением было бы развернуться в обратную сторону и уносить ноги. Но…

Следом за одиночным лаем послышался не менее одиночный старческий вскрик.

Именно в этот момент я понимаю: дело плохо.

Остановившись, высматриваю в кустах корягу поувесистее, тут же вцепляясь в деревяшку потными ладошками.

Я совсем не смелый человек. Никогда такой и не была. Напротив, мне страшно до дрожи, но разве можно пройти мимо человека в беде?

Именно этим и успокаиваю себя, пока, холодея и трясясь от накатывающего волнами ужаса, крадусь на звук ругани старушки, отчаянно пытающейся защищаться от животного лишь словами.

Глаголом, конечно, можно жечь сердца людей. Однако, я очень сомневаюсь, что и с бродячими собаками может сработать подобный прием.

– Спокойно. Ти-и-ише, – вытянув вперёд руку с палкой, с трудом выдавливаю из себя слова, подходя ближе.

Не знаю, к кому больше обращаюсь. К себе, собаке или старушке, оказавшейся в беде.

Последняя, к слову, воодушевившись подмогой в моем лице, умудряется лишь усугубить ситуацию, когда с новыми силами принимается проклинать и без того озлобленное животное.

И да, это срабатывает. Но не мне на руку.

Остановившись ровно перед старушкой-самоубийцей, я замечаю, что пес-то и не бродячий вовсе, а очень даже одомашненный. С цепи сорвался или... Додумать не успеваю, потому что рефлекторно дергаюсь, когда терьер, с оскаленной мордой, больше напоминающую крысиную, внезапно начинает угрожающе приближаться. И так странно, будто рывками. Задорно подпрыгивая и порыкивая при этом.

Но меня не волнует игривое настроение собаки, увы, я ещё не готова предоставить ей свои внутренности забавы ради. И не уверена, что вообще когда-нибудь буду готова.

– Усыпить бы всех вас, развелось тут! – грозно кричит из-за моей спины в сто крат осмелевшая бабуля, прежде чем сделать то, что должна была совершить я ранее.

Бежать! Она просто взяла и уковыляла куда-то по своим делам, совершенно наплевав на то, что оставила меня наедине с угрозой. Даже спасибо не сказала…

– Тише, малыш, – палка — моя единственная защита, но чем больше смотрю на собаку, тем сильнее зреют сомнения в том, что она мне хоть чем-то поможет. – Тише. Я не причиню тебе боли. И ты не ешь меня, ладно? – смелость исчезает довольно быстро, растворяясь в пучине паники и отчаяния.

Даже слезы, вот-вот готовые заслонить мне обзор на происходящее, держатся, не пробиваясь. Вот настолько страшно, оказывается, даже банально плакать, столкнувшись один на один с животным, у которого не знаешь что на уме.

– Брось палку, – неожиданно доносится со стороны голос парня.

– Чего?! – неосознанно смотрю в сторону, разрывая зрительный контакт с угрозой.

Говорившим оказывается незнакомый парень, стоящий недалеко и расслабленно наблюдающий за происходящим. Мой расшатанный адреналином разум за доли секунды успевает подметить все. То, насколько неуместно смотрится его серый спортивный костюм с белыми кроссовками, что явно никогда не применялись для тренировок. И то, как привлекательное лицо незнакомца кривится в пугающей ухмылке, а темный взор оценивающе проходится по моей застывшей в отчаянии фигуре.

Он ведь совсем не торопится помочь! Даже не пытается…

– Палку, говорю, брось, – буквально по слогам повторяет парень. – Она хочет поиграть, – кивает он на присмиревшее с его приходом животное.

Уголки губ незнакомца тянутся все выше, словно ситуация ему кажется забавной.

– Не брошу я палку, – качаю головой, категорически отказываясь. – Я же не самоубийца.

И тогда этот парень, появившийся словно из ниоткуда, пользуясь моментом, смело приближается ко мне. Я даже слегка выпадаю из реальности, когда он бесцеремонно вырывает корягу из моих рук, выбрасывая ту куда-то далеко в сторону.

– Стейси, фас! – приказывает он собаке, и та послушно срывается с места, следом за деревяшкой.

Поначалу меня накрывает облегчением. А следом и осознанием.

– Так это твоя собака?!

– Допустим, – туманно отзывается он, отряхивая руки и все так же продолжая непрерывно наблюдать за мной.

Словно видел во мне что-то… любопытное?

– Слышал что-нибудь о поводках и намордниках? – тело, несколькими мгновениями назад пребывавшее в высшей степени напряжения, становится ватным. Наверное, поэтому слова, полные злости, так просто срываются с уст.

Или это банальное состояние аффекта.

– У меня даже парочка найдется, – он не повел даже бровью. – Для таких, как ты.

– Больной придурок, – выношу ему "профессиональный" диагноз, напоследок одарив ненавидящим взглядом. И тут же срываюсь с места, не собираясь дожидаться возвращения резвящейся на полянке угрозы.

Это правда: никогда не знаешь, что на уме у животных. Но что на уме у людей — тоже тот ещё вопрос.