– А на каком основании? А как же Иван Евгеньевич, его заместитель? – интересуется начальник отдела маркетинга.
– Иван Евгеньевич никуда не исчезнет, не волнуйтесь. А про основание я думаю вам расскажет Герман Владимирович. – отвечает Марк.
Самсонов поднимается с места и, пока он вещает о каких-то акциях и прочей юридической ерунде, я поднимаю голову и понимаю, что Марк изучает меня. И даже то, что теперь я в открытую пялюсь на него, не заставляет Важнова отвести взгляд.
От него веет холодом и призрением. Мне становится не уютно, и я хочу поскорее скрыться в своём кабинете, и уйти с головой в работу. Какое мне вообще дело, кто руководит компанией? С Олегом Сергеевичем мы пересекались в офисе не очень часто. Думаю, и с Марком будет та же история.
Ответив ещё на парочку вопросов, Марк всех распускает. Я поднимаюсь со стула и хочу выйти из зала одной из первых, но слышу свое имя.
– Екатерина Олеговна, останьтесь, пожалуйста.
Нервно сглатываю и снова сажусь за стол.
Марк дожидается, когда за последним сотрудником закроется дверь. Я разглядываю свой маникюр пока он молчит.
– Важнова Екатерина Олеговна? Помнится ты была Дудиной и, кажется, Сергеевной. – наконец начинает говорить он.
– Твой отец официально удочерил меня в то же месяц, когда ты… когда ты уехал и…
– Когда меня выперли из дома? Называй вещи своим именами, Катя.
Он резко поднимается из-за стола, отчего стул с грохотом двигается по паркету.
– Я могу идти? У меня много работы.
Не хочу вступать с ним в перепалку. Одного потрясения за утро мне достаточно.
– Хорошо устроилась, да, Кать? Теперь может претендовать на все, что принадлежит моему отцу.
Марк отходит к окну и, повернувшись ко мне спиной, скрещивает руки на груди.
– Мне ничего не нужно. Я ни о чем никогда не просила Олега Сергеевича.
– Конечно, обо все позаботилась твоя мать. Может и то, что меня отправили в Лондон заслуга вас обеих?
Я задыхаюсь от злости на парня, что сейчас снова смотрит на меня в упор.
– Ты… я… как ты можешь так говорить? Ты уехал, а весь удар на себя приняла я! – подрываюсь с места и, больше не желая слушать его бред, спешу к двери.
– Я хочу вернуться домой. Не хочу кочевать по отелям.
– Твоё право. Но в особняке ремонт, а в московской квартире живу я. Если тебе не противно моё соседство, можешь возвращаться.
Проворачиваю ручку и выхожу в коридор. Даже не знаю смогу ли я сегодня работать. Марк не прав, я его совсем не забыла.
***
Я тупо пялюсь в монитор уже наверное полтора часа. Перед глазами только лицо Марка, а на ней холодная маска ненависти. Неужели он правда решил, что я соблазнила его десять лет назад для того, чтобы отец отправил его в Лондон, а моя мать могла крутить своим мужем, как хочет? И эта история про моё удочерение явно ему встала, как кость в горле. Видимо, трудно нам придется и наладить общение будет не так-то легко. Хотя я все ещё надеюсь, что общаться мы будем сугубо в офисе, и в московскую квартиру наших родителей он не заявится. Но если все же он приедет жить в нее, мне придётся куда-то съехать.
Голова кругом. Нужно сейчас настроиться на работу, а проблемы решать по мере их поступления. Наверняка, я настолько противна Марку, что он решит просто снять квартиру где-то недалеко от офисного центра. На этой мысли немного успокаиваюсь и, наконец, могу погрузиться в заявку на тендер.
Спустя два часа продуктивной работы в кабинет заглядывает Арина и напоминает мне об обеденном перерыве. Но я совсем не чувствую голода, хотя размяться не мешало бы. Массирую пальцами шею, когда дверь резко открывается и в мой кабинет, словно вихрь, врывается Романов.
