Подошла к небольшому серому шкафу и открыла дверцы – пусто. Через десять минут на полках уже лежали мои вещи, а на письменном столе аккуратно расставленная косметика.
Конечно, это не моя просторная комната… но все не так уж и плохо, – подумала, когда закончила раскладывать свои вещи.
– Ди, спускайся ужинать! – крикнула с первого этажа Ира.
Уже ужинать?.. – кинула взгляд на окно.
На небе уже виднелись первые розовые краски заката. И как только время пролетело? Странно, что братец до сих не вернулся. Хотя, какая мне разница? Мне же лучше.
Пока спускалась вниз по деревянной лестнице дверной замок щелкнул. Замерла лишь на мгновение, но быстро стряхнула с себя оцепенение и продолжила спускаться.
Только собралась завернуть в столовую, как в коридоре показалась черная массивная голова собаки и Мирон. С разбитой губой и сбитыми костяшками…
ДИАНА
Дернулась в его сторону преодолев последние деревянные ступеньки, напрочь забыв о его хвостатом друге. Мозг не соображал. Я видела лишь тонкую струйку крови, катящуюся по его подбородку и опущенные руки с разбитыми костяшками пальцев.
Схватила его за руку и уже собиралась бежать за Ирой, но встретившись с насмешливым взглядом и дерзкой улыбкой резко отступила.
Он что, издевается надо мной?
– Неужели у моей сестрицы появились теплые чувства к такому зверью, как я? – провел большим пальцем по губе размазывая кровь, а после потрепал Севера по макушке. Собака преданно не отходила от хозяина ни на шаг.
Значит, это он тоже услышал…
– Жаль, что тебе разбили только губу, – огрызнулась. – Надеюсь, в следующий раз, на тебе живого места не…
– Мирон, Господи! – в коридор вбежала Ира и сразу накинулась на своего сына. – Ну сколько можно! Твой бокс меня в могилу сведет!
Сводный брат не обращал никакого внимания на свою маму. Он смотрел на меня. И парень явно понял, что именно мне не дали договорить. Его ледяной взгляд точно такой же, как и восемь лет назад, показывал, как я ему отвратительна. Как бы он голыми руками свернул мне шею…
Да, братец… Все именно так, – передаю ему мысленно, – я тебя ненавижу. Всем своим сердцем ненавижу, что когда-то вручила тебе его…
– Ма, все нормально. Ты же знаешь, это подготовка к соревнованиям, – кинул ей, продолжая сверлить во мне дыру своим взглядом.
– Никаких соревнований! Слышать ничего не хочу! – Ира развернулась и ушла на кухню. Когда мачеха проходила мимо меня, заметила, как быстро она смахивает слезы с глаз.
Я оставаться тоже не стала и пошла вслед за Ирой. Пока мачеха расставляла тарелки с аппетитным рагу, я молилась, чтобы Мирон не явился сейчас сюда.
Ты все сказала правильно… – внушаю себе, но укор совести не дает мне покоя.
Иногда меня посещали мысли, какое удовольствие я смогу получить, увидев его страдания, но сейчас… И ведь я пожелала ему чуть ли не смерти! В кого он меня превратил? В кого я себя превратила?..
– Значит, бокс? – спросила, когда Ира села за стол.
Мирон не пришел на ужин, хотя на столе стояло три дымящихся тарелки. Зато Север улегся на свое место под столом и внимательно наблюдал за мной.
– Его страсть, – горько покачала головой мачеха. – И что только его потянуло на этот бокс? Это же не спорт, это верная инвалидность в будущем! – из ее груди вырвался всхлип. – Еще соревнования эти… Представь себе, его пригласили в Москву!
– И часто он такой красивый приходит? – подцепила ложкой картофель и подула на него, чтобы скорее остыл.
