Услышала грохот и снова осторожно высунула голову через бортик. Шум в ушах не дает сосредоточиться. Адреналин бешеной дозой закинуло в кровь. Он мешает дышать, связно мыслить. Пальцами впилась в бетон. Лука исчез в дверях здания, вооружившись пистолетом. Значит, будут еще смерти сегодня.
На втором этаже включился свет. Раздался громкий детский плач, который доносится даже сюда. Не хочу это слышать! Просто не могу. Зажала руками уши, но это не помогает. Мужские крики, выстрелы доносятся из выбитого чьей-то головой оконного стекла. Осколки блестящими капельками летят вниз, а малыш все плачет. Снова выстрелы.
Тишина…
Невыносимая. Давящая тишина. Неужели он… Нет, он не посмел бы. Он же не такой. Или такой? Откуда я знаю, какой он? Если еще вчера я просто считала его заносчивым придурком, то сейчас вижу, какой была дурой, недооценивая ситуацию. О том, что, возможно, мой отец такой же, я даже думать не хочу. Меня заставили забыть что-то очень важное. После увиденного я не уверена, что хочу это вспомнить.
Почему так медленно тянется время? А вдруг убили Луку? Он один туда пошёл!
Новый виток страха скрутил внутренности. Я даже дышать больше не могу, не понимаю, как еще держусь в сознании. На миг в глазах потемнело. Его злой севший голос вернул меня в реальность, не могу разобрать, что он говорит, лишь вижу, как складывает страшное оружие в большую сумку и нигде нет ребенка.
— Нет, — шепчу пересохшими губами. — Ты же не мог.
— Вставай! У нас нет времени на обмороки! — Лука дернул меня вверх и потащил за собой.
Не знаю, как я смогла, но я спустилась с крыши. Смутный силуэт женщины расплылся перед глазами. Я снова услышала плачь ребенка и ставшим сегодня привычным жестом зажала руками рот, разревевшись в голос. Весь увиденный ужас выливается слезами, но меня тащат за руку, швыряют в машину, нервно пристегивают и дергают автомобиль с места.
— Это она? — спросила женщина.
— Нет! — рыкнул Лука, сворачивая из темного проулка на главную дорогу. Ему плевать, что правила нарушены. Он вклинился в поток машин, крепко сжимая пальцами руль.
— Я же вижу, — настаивает пассажирка.
— Просто заткнись и помни про тридцать секунд.
Не знаю, что это означает, но я тоже молчу, понимая, что мне достанется за то, что я опять нарушило правило. И это не бытовая мелочь. Это очень страшная тайна человека, с которым я должна жить под одной крышей.
Лука
Янка все же не выдержала стресса и вырубилась по пути. Ее спасение, потому что всю дорогу у меня чесались руки придушить эту непослушную девчонку. Потом выпороть до синяков на заднице, чтобы неделю не то что сесть, даже подумать об этом не могла. Снова придушить, пристегнуть к кровати и вколачивать долбанные правила прямо в ее рот своим членом. Как можно глубже, чтобы донести прямо в мозг!
Руки на руле дрожат от напряжения. На заднем Ада тихо поет колыбельную младенцу. Он хотя бы орать перестал, иначе я бы точно сорвался.
Мы приехали на склад, что я арендую. Яну на руках внес в небольшую отгороженную комнату со старой односпальной кроватью. Андриана с осторожностью следит за каждым моим движением. Они резкие, рваные, нервные. Нанес несколько ударов по старой боксерской груше в попытке остыть. Пыль от нее облачком разлетелась вокруг меня. Закашлялся, но продолжил вколачивать всю свою дурь в спортивный инвентарь. Ему не больно. Мне больно! За страх в голубых глазах. Он теперь будет преследовать ее, потому что я рядом. Монстр. Убийца.
