Сводный брат - страница 17

«Ненавижу Кендис Райли! Эта мелкая сучка вечно портит нам жизнь. Сегодня она не отлипала от Джейка. Мелкая подстилка, готовая отдаться каждому. Неужели она не понимает, что по сравнению со мной она ничтожество?»

Рядом была приклеена фотография той самой Райли с нарисованными усами и зубами, закрашенными чёрным маркером. М-да, самомнения мне не занимать. И это в четырнадцать лет. Впрочем, никто из одноклассников не стал бы отрицать, что Кендис взаправду была жутко противной девчонкой, терроризировавшей вместе со своими вечными подпевалами Иви и Сарой половину класса. Райли люто ненавидела нас с Абрамсон. Считала соперницами за титул «королев средней школы». Конечно, никто никого так не называл, да и титулов не присуждал. Разве что в мечтах самой Райли.

Эта запись вызвала на моём лице ностальгическую улыбку, и я, пролистав пару шелестящих страниц, остановилась на тринадцатой, датируемой двадцатым октябрём:

«Чёрт. Вчера был день рождения Марисы, и я целовалась с Эриком. Как я могла такое допустить? Это как целовать бабушку… Или руку. В любом случае это мерзко и никогда не должно повториться».

Эрик Донован был моим лучшим другом с шестого класса. Озорной рыжеволосый парнишка. Познакомилась с ним, когда мы закончили начальную школу и перешли в среднюю. Я сразу поняла, что с Эриком будет невероятно весело, и первая подошла, предложив дружбу. Он, я и Фил Моррис стали неразлучной троицей. Вместе прогуливали уроки, пока Тесса усердно училась. Они пытались научить меня рисовать граффити, играть в футбол и кататься на роликах. Донован изначально питал ко мне романтические чувства. Но нравился ли мне когда-то по-настоящему парень, который был готов ради меня на всё, чья щенячья преданность не оставляла сомнений в его чувствах? Это был один из тех немногих вопросов, ответ на который я знала безоговорочно. Нет. Никогда. И я не единожды повторяла об этом. Какое-то время, ещё до развода родителей и разочарования во всех романтических чувствах, мне казалось, что, быть может, вот оно, такие и должны быть отношения. Ведь всё было бы так просто, привычно. Быть может, так и нужно? Не обязательно любить самой, тогда не придётся страдать потом. Но чем дольше мы дружили и общались, тем больше я понимала, что мои чувства схожи с сестринскими. И при таком раскладе даже банального «жили долго и счастливо» не выйдет. Несомненно, я была благодарна Эрику за все минуты, проведённые вместе, за исключением тех, когда он вёл себя как полный придурок. И даже это не могло испортить моей дружеской привязанности к рыжеволосому парню. Как же мне хотелось увидеть их вновь. Долбаная мать со своим наказанием.

Я вздохнула и перешла к следующей записи от восьмого ноября:

«Сегодня я подожгла волосы Райли. Теперь она стрижётся под мальчика. Будет знать, стерва!»

И сразу же от девятого ноября:

«Директор оставила меня на месяц после уроков. Моя жизнь — сплошное разочарование».

И ещё около двадцати страниц такой же забавной чуши. Последняя, датировавшаяся шестнадцатым декабрём, была написана кривым почерком со следами от упавших на страницы слёз:

«Родители развелись. Моя жизнь кончена…»

Больше записей не было. Слабость и жалость к себе вновь окутали меня. Когда же это пройдёт?

Печально вздохнув — кажется, это стало моей особой фишкой, медленно опустилась на кровать. Откинулась головой на подушки и всем телом зарылась в одеяло, попытавшись не расплакаться. Я чувствовала себя круглой идиоткой. Мало того, что вынужденно переехала в этот чёртов дом, так ещё и с какой-то радости наивно решила, что найду тут хоть какое-то понимание и сочувствие. Дура! Стало горько и обидно.