Читать онлайн Ольга Джокер - Свои чужие

1. Глава 1.

Вита

— Катюш, прикрой меня, а! — прошу коллегу, прижимая телефонную трубку к уху. — Сегодня в городе дурдом творится, еле влезла в переполненную маршрутку, а она взяла и сломалась на половине дороги!

— Хорошо, Вита. Но ты поторопись. Не думаю, что Галине Николаевне понравится твоё опоздание.

— Знаю, знаю! Уже мчу!

Отключив телефон и бросив его в сумочку, перехожу на бег. Плевать на укладку, над которой я корпела всё утро. Главное, успеть.

Работу в частном госпитале на должности медсестры я получила всего неделю назад. В один из дней позвонила мать моей подруги, Жанна Леонидовна, и сказала, что меня готовы взять. Без опыта, на прекрасные условия, с гибким графиком и нормальной заработной платой. Я прыгала до потолка от счастья, потому что всегда хотела подрабатывать по специальности. За плечами неудачный опыт продавца-консультанта, официантки и горничной.

В отделение я залетаю, опоздав на три минуты. Снимаю с себя верхнюю одежду, приглаживаю волосы, мою руки и переодеваюсь в белоснежный костюм. Кажется, пронесло.

День проносится молниеносно, я загружена работой и пациентами. В обед наконец выдаётся свободная минутка, чтобы пересечься с Катей и выпить чай.

Мы познакомились недавно, но за короткое время успели подружиться. Катя тоже студентка медвуза, пришла работать в госпиталь после третьего курса. Сейчас она на пятом и удачно совмещает медсестринство с учёбой.

— Кстати, Римма Львовна тебя искала! Сказала, что никто не умеет так нежно ставить капельницы и инъекции, как ты.

— Она умеет льстить, — улыбаюсь я.

— Пф-ф, такая дамочка, как она, льстить не умеет, Вита. Ты правда ей понравилась.

Безумно приятно это слышать, потому что к каждому пациенту я отношусь с любовью и уважением. Старательно выполняю свою работу, поддерживаю разговор и непременно говорю комплименты и ободряющие слова. Им так легче, по себе знаю.

— Хорошо, я поняла, что ты не хочешь ею заниматься, — отвечаю Кате. — Допью чай и поставлю капельницу.

— Кто сказал, что я не хочу? — фыркает подруга. — Просто она так смотрит на меня, что руки дрожать начинают.

Мы плавно переходим на другие темы, договариваемся в пятницу вечером посидеть в кафе и поужинать. На работе времени обсуждать личную жизнь почти не остаётся. Мы целиком и полностью посвящены пациентам.

Вымыв чашку, обрабатываю руки и, взяв штатив, выхожу в коридор. Палата Риммы Львовны находится в левом крыле. Пока иду, здороваюсь с врачами и операционными медсёстрами. Настроение отличное, на губах играет улыбка.

— Здравствуйте! — приветствую пациентку. — Вы меня ждали?

— Виточка! — радуется Римма Львовна. — Ждала!

— Как себя чувствуете?

— Вот тебя увидела, и уже отлично! До этого ко мне заходила другая медсестра, но я прогнала её, потому что в прошлый раз из-за неё выпал катетер, а ты знаешь, как сложно на моих руках найти вену.

— Сложно, очень! — соглашаюсь с ней. Но у меня каким-то чудом с первого раза получилось.

Я устанавливаю капельницу, спрашиваю об ощущениях. Голова не кружится, не тошнит?

— Можешь сильнее напор включить, — просит Римма Львовна. — Ко мне сын должен приехать сегодня, хочу иметь возможность ходить.

— Только сыну своему скажите, чтобы придерживал вас. Вы дама сильная, но после капельницы не рекомендуется ходить. Минимум полчаса полежать нужно.

— Хорошо, Виточка.

Я ухожу, попросив Римму Львовну нажать на кнопку вызова персонала, как только закончится флакон. Она кивает и провожает меня взглядом до двери. Наконец-то к ней кто-то придёт! Несчастная женщина в одиночку пережила операцию по удалению матки. На следующий день забегала подруга, но сын — ни разу. Я видела, как она плакала. Утешала, веселила её, как могла.

В манипуляционной мне звонит Вера. Она работает по сменам, но сегодня у её свекрови юбилей, поэтому она просит меня немного задержаться.

— Надолго не смогу, Вер. Мне бабулю на вокзале встречать. Я рассказывала, помнишь?

— Помню, Вит! Я недолго задержусь. На час, максимум два.

Сбросив вызов, слышу сигнал из тринадцатой палаты, где лежит Римма Львовна. Оставляю телефон на кушетке, выхожу в коридор и быстрым шагом направляюсь на вызов.

— Уже закончился флакон? — спрашиваю больную.

— Виточка, ты не ругайся, но я сама ускорила этот процесс. Сын возле клиники, сейчас придёт.

Всё-таки ругаю её, но по-доброму. В тот момент, когда отрывается дверь в палату, я отсоединяю капельницу и закручиваю крышечку катетера. И не переставая приговариваю, что Римма Львовна у нас сильная женщина и обязательно скоро бегать начнёт.

— Кирилл! Наконец-то ты прилетел! — звучит радостный голос женщины.

От упоминания этого имени бросает в жар. Больше двух лет прошло, а я всё так же реагирую.

— Здравствуй, мама, — произносит мужчина за моей спиной.

По затылку пробегает табун мурашек. Я выпрямляюсь, ощущая, как громко колотится сердце. Это не может быть он. Просто не может. Столько времени прошло, мы ни разу не пересеклись, хотя я мечтала об этом каждый чёртов день без него.

Обернувшись, хочу убедиться в том, что ошиблась. Этот бархатный голос может принадлежать какому угодно Кириллу, но меньше всего на свете я ожидаю, что он принадлежит моему. Вернее, давно не моему. С тех пор как бросил меня выживать в одиночку, Самсонов перестал быть моим мужчиной, а я перестала быть его девочкой.

— Добрый день, — произношу дрожащим голосом.

Кирилл Самсонов впивается своими тёмными глазами в моё лицо. Смотрит долго и неотрывно, прожигая во мне дыру. Я двинуться с места поэтому не могу.

Он почти не изменился с тех пор, как мы не виделись. Такой же красивый, высокий, широкоплечий — настоящий военный. Только взгляд стал иным — холодным. Словно заледенел. Раньше я могла растопить его одной лишь улыбкой, но теперь он непробиваем.

2. Глава 2.

***

— Кирилл, познакомься! — прерывает напряжённое молчание Римма Львовна. — Это замечательная медсестра! Такая внимательная и заботливая!

В мою сторону звучат комплименты, но я почти не слышу их из-за гула в ушах. Как по щелчку в голове всплывают короткие фрагменты самых счастливых минут жизни, связанных с Кириллом. Мой первый мужчина, моя первая любовь. Моя боль.

В висках пульсирует, я неотрывно смотрю на Кирилла, а он на меня. Столько времени прошло, а до сих пор помню каждую его морщинку и каждый шрам. Кажется, воспроизвела бы его портрет даже с закрытыми глазами.

«Хватит, Вита, оторвись. Просто перестань», — приказываю себе.

Но это сильнее меня. Я столько раз представляла себе нашу встречу! Искала его среди толпы людей в многомиллионном городе, вздрагивала каждый раз, когда видела кого-то отдалённо похожего. Старательно репетировала речь, если Кирилл вдруг окликнет меня, остановит и спросит, как я всё это время жила. Я бы ответила ему, что почти получилось стать взрослее. Обстоятельства закалили. В тюрьме и двумя неделями позже. Правда, он никогда не узнает об этом. Слишком горько и откровенно, чтобы делиться. Мы теперь далёкие и чужие.

— Я когда попала в эту клинику, даже подумать не могла, что в медицине остались такие чуткие работники. Медсестричку зовут Вита. Это мой посланник с небес…

— Мы знакомы, — грубо прерывает поток комплиментов Самсонов.

Я смотрю на него исподлобья. Расскажет маме, что я на самом деле не такая замечательная, как она думает? Поведает, при каких обстоятельствах мы встретились и насколько далеко зашло наше знакомство? После разрыва я долгое время зализывала раны. Плакала, с ума сходила, верила, что он передумает. Из кожи вон лезла, чтобы стать лучше. А потом поняла, что не нужно ему это. Он не вернётся. Никогда. Я должна стать лучше в первую очередь для себя.

— Знакомы?! — удивляется Римма Львовна, всплеснув руками. — Надо же, какая неожиданность!

— Да, мы познакомились пять минут назад возле регистратуры, — отвечаю невозмутимо, а у самой в груди нестерпимо печёт. — Ваш сын спросил, где находится отделение, я подсказала.

Самсонов едва заметно качает головой и проходит по палате. Он в чёрных брюках и белоснежной рубашке с закатанными до локтя рукавами. Непривычно его таким видеть. Не в берцах и форме.

— Прекрасно, — радуется мама Кирилла.

Я наконец прерываю наш зрительный контакт с Самсоновым, отворачиваюсь и перебинтовываю Римме Львовне руку, чтобы она случайно не зацепилась катетером за одежду. Действую как обычно, но пальцы подрагивают, а лопатки горят. Я чувствую, что Кирилл продолжает за мной наблюдать. Думает, я знала, что это его мать? Даже представить не могла! У Риммы Львовны другая фамилия — Ерёмина. Отдалённо вспоминаю, как она рассказывала, что после развода с мужем вернула себе девичью. Её муж — Владимир Степанович, господи. Я мало информации запомнила, о чём сейчас сильно жалею!

— Готово, — сообщаю, выпрямившись. На Кирилла при этом стараюсь не смотреть. — Римма Львовна, я знаю, что вам сложно усидеть на месте, но прошу вас, хотя бы пятнадцать минут после капельницы не вставайте.

Она и правда очень подвижная и активная женщина. Обычно после операции ходить начинают не раньше, чем на следующие сутки, но мать Кирилла встала через пять часов. Врач ругался на неё и отчитывал, а ей хоть бы хны.

— Ой, постараюсь, Виточка…

— Я проконтролирую, — звучит строгий голос Самсонова.

Вскинув на него прощальный взгляд, натянуто улыбаюсь.

— Вот и славно, — произношу как можно спокойнее. — Надеюсь, вам можно доверять.

— Не сомневайся, — отвечает Кирилл.

Я беру в правую руку штатив, направляюсь на выход из палаты. Потихоньку дышать начинаю, а то казалось, что забыла, как это делать. Захлопнув за собой дверь, обессиленно прислоняюсь спиной к холодной стене. Сердце ударяется о рёбра. А затем ещё и ещё. Трещит по швам, ноет. Вроде зажило давно, утихло, но стоило только увидеть Кирилла — и всё оказалось обманом, иллюзией. Разбередил он мне раны, очень сильно. Но я больше не та юная несмышлёная девочка и не брошусь в омут с головой. Не стану мечтать о нём и надеяться. Хватит.

— Что с тобой? — удивлённо спрашивает Катя, выглянув из-за поворота. — Витусик, плохо? Болит что?

Душа. Душа болит и мечется.

Так странно. Когда-то давно я могла запросто подойти к Кириллу, обнять и поцеловать. Вдохнуть родной и любимый запах. Вкусный. Запрыгнуть на руки, сказать то, что думаю и чувствую. Ему нравилось, я помню. Сейчас мы настолько далеки друг от друга... Непривычно.

— Нормально всё. — Открываю глаза и слабо улыбаюсь коллеге: — Голова немного закружилась, но уже прошло.

Катя заботливо забирает штатив и, взяв под руку, ведёт меня по коридору.

— А я говорила тебе: спокойнее будь, не суетись! На этих капризных пациентов никакого здоровья не напасёшься!

Я киваю в ответ и обещаю, что так больше не буду. А сама только и думаю о Кирилле. Интересно, как он? Чем занимается? Дали ему повышение? Он женился? Дети есть? Кольца на безымянном пальце не было, но кто его сейчас носит?

— Кать, можно тебя об одном одолжении попросить? — спрашиваю секундой позже.

— Конечно, Витуль. Говори.

— Не хочу больше к Римме Львовне ходить. Ты в следующий раз скажи ей, что я сильно занята.

Катя щурится и останавливается посреди коридора.

— Так-так-так, а с этого места поподробнее, пожалуйста!