– Ваша щедрость не знает границ, – Сергей взял билеты. – А если она не пойдёт?
– Вернёшь мне стоимость билетов, – поддержал шутку Давыдов. – Там большая цифра.
Вечером Сергей ожидал девушку у входа в театр, премьера была нашумевшая, и вечер обещал сложиться прекрасно.
Огромные глаза он увидел сразу. Девушка была одета для театра, длинное вечернее платье, высокие каблуки, никаких украшений. Изящная походка говорила о том, что его избранница умела носить вечерний наряд. Сергей с удовольствием отметил это.
Он подошёл к ней и неожиданно поцеловал, и в тот самый момент, когда он это делал, его взгляд упёрся в… Давыдова. От неожиданности он резко отпрянул от прекрасного лица.
Всё было так внезапно – и этот поцелуй, и взгляд Давыдова…
Девушка же, не ожидавшая ни поцелуя, ни, тем более, такого резкого, даже, наверно, грубого его прерывания, находилась в совершеннейшем недоумении. Если натиск с поцелуем она могла объяснить и знала, как на него реагировать, то это выражение лица Сергея, которое она расценила, как отвращение, вызвало полный шок. Она не могла себе представить, что может вызвать такое чувство.
Она просто стояла ошеломлённая и смотрела в глаза Сергея.
Надо было срочно спасать положение.
– Боже, вы нежны и прекрасны, как роза, ваши глаза горят, как огни. Верите?
– Нет. – Она мотнула головой, её волосы протестно вздёрнулись.
«Со стороны это выглядит изящно. Давыдов наверно радуется произведённому эффекту. Какого черта он здесь появился!» – проносилось в голове Сергея.
– Не сердитесь, – в тихом его голосе звучали добрые нотки. – Но, может, мне удастся переубедить вас.
– Я не понимаю, поясните.
– Мы, мужчины, боимся красивых женщин, до ужаса, а уж поцеловать, тем более. Мы буквально теряем рассудок, когда так близко видим эту нежность губ. Я, конечно, извиняюсь за свой поступок, но ничуть не раскаиваюсь.
Сергей лукавил, он знал о своём каком-то магическом влиянии на слабый пол. Когда входил в общественные места, он ловил на себе любопытные женские взгляды. Женщины, девушки разных возрастов отрывались от своих дел и дум, их руки тянулись к волосам, они инстинктивно поправляли причёску, принимали выгодную для них осанку, оценивающе разглядывали его, кто открыто, кто-то – незаметно. Сергей привык к этому.
Он с интересом наблюдал, как менялся взгляд женщин в тот момент, когда он здоровался с ними. Он элегантно протягивал открытую ладонь руки, как это делали аристократы в прошлом; абсолютно все женщины – всех сословий и возрастов – осторожно и нежно клали в ответ пальцы своей ладони сверху в его ладонь, часто с удивлением для себя, но все они принимали этот приём, и все они опускали глаза как делали Наташи Ростовы, Натальи Гончаровы в прошлом. Их никто не учил этому красивому женскому жесту, они никогда не делали этого раньше и, может быть, они никогда не сделают его в будущем, но их руки во время протягивания для привычного сегодня рукопожатия сами переворачивались, пальцы расслаблялись и оказывались в ладони Сергея. Где-то в глубине, на уровне культурного кода был заложен в них этот красивый женский жест исчезнувшего времени, но всегда готовый к проявлению при первой возможности.
– Серёжа, я вижу, вы не очень-то желаете сказать правду. Надеюсь, вы мне её позднее раскроете, – девушка опустила глаза, пальцы её руки остались в ладони Сергея.
Девчонка была умна, она не купилась на сладкий елей Сергея, но её ответ не отвергал продолжение знакомства.
