«Ни фига себе, я и французская школа! – воскликнул про себя ошеломленный Стас. – Разве такое возможно? Я его учу—то всего пару месяцев по—настоящему. А до этого что? Так, сам ковырялся в учебнике. Как оказалось, только грамматику боле—менее освоил, а произношение было ни туда, ни сюда. Да и сейчас, по—моему, оно хромает», – размышлял ошеломленный Стас, оказавшись в коридоре.
Холл оживленно гудел. Старый начищенный мастикой паркет поскрипывал под ногами, словно свежевыпавший снег. Стас подошел к Кеше, который стоял в кругу незнакомых ребят и о чем—то горячо спорил с невысоким длинноволосым парнем. Заметив приближающегося друга, Кеша что—то сказал приятелям на прощание, отчего те захохотали, и присоединился к Стасу. – Погнали скорей, а то через пару минут физика начнется, – поторопил Кеша.
– Это с кем ты базарил? – спросил Стас друга на ходу.
– Да это Антоха Чумаков из девятого б. У наших паханов гаражи рядом. Вот он все пытается меня переспорить, что их двенадцатилетний мерседес лучше нашей двадцать первой волги, которой уже лет сорок. Еще ее и рухлядью, гад, назвал.
– А что, не так?
– Конечно, нет! У них местами сквозная коррозия, и это всего через двенадцать лет. А на нашей тачке еще мой дед колесил. Есть, без базара, ржавчина. Но такой металл, как у двадцать первого волгана, хрен разъешь и за сто лет. Батя говорит, что раньше по уму делали и не жалели качественного железа. А сейчас у производителя задача кое—как дотянуть до конца гарантии, а потом извините, будьте любезны в течение нескольких лет привезти в сервис как минимум половину стоимости вашего авто. Такая вот технология. Японцы, правда, говорят, пока еще марку держат. Да и то не все.
– Ты хочешь сказать, что твой батя на ней до сих пор ездит? Чего—то я вашу волгу ни разу во дворе не видел, – усомнился Стас.
– Пахан, ты сам знаешь, – полушепотом сказал Кеша, – бухает периодически. На работу его водила на служебной машине возит. А на своей тачке он в выходные по гаражу круги почета нарезает перед соседями—собутыльниками. Тормозами своими хвастается. Она как вкопанная останавливается. Кстати, а чего от тебя Кате понадобилось?
– Военная тайна, – ответил Стас.
– Какие еще тайны? Ты чего—то, попутал, Мальчиш—Кибальчиш хренов…
– После уроков расскажу, господин главный буржуин, – сказал Стас, вместе со звонком входя в класс физики.
– Костик, кстати, обещал, что сегодня какие—то опыты будем ставить, – громко сказал Кеша, устраиваясь за партой.
Он не заметил, что в этот момент из маленькой комнатки рядом с доской, где хранился необходимый для практической деятельности реквизит, вышел Константин Алексеевич, молодой преподаватель физики с полоской редких темных усиков под носом. Вместо того, чтобы добавить ему серьезности и зрелости, усики делали его почти юнцом, поэтому за спиной школьники называли его просто Костиком. Он нахмурился и строго посмотрел на Кешу.
– Так, Кешкин, – прокашлявшись, грозно начал он. – Принеси из лабораторной необходимые приборы и раздай одноклассникам.
– Одну минутку, Константин Алексеевич! – уважительным тоном произнес Кеша, чем тут же себя реабилитировал и юркнул в комнатку.
Физик быстро оттаял и начал объяснять, что за опыт они будут сегодня ставить и что им для этого понадобиться.
Кеша раздал приборы и сел на место.
– Эх, если бы он нам что—нибудь дельное про тротил, нитроглицерин или на крайняк динамит рассказал, было бы дело. А то опять эти цепи, проводники, – разочарованно пробубнил себе под нос Кеша.
