Через несколько минут в коридоре послышались шаги, и вслед за ними из—за угла величественно выплыла массивная фигура Светланы Федоровны, облитая шоколадного цвета дубленкой с пышным меховым воротником. Голову венчала высокая меховая шапка, на которой алмазами вспыхивали тающие снежинки.
Стас встал навстречу ей и поздоровался. Оглядев его с головы до ног, Светлана Федоровна кивком головы ответила на приветствие. Медленно стянув с руки перчатку из мягкой кожи, она расстегнула светло—коричневую лаковую сумку и вытащила из нее связку ключей. Открыла дверь и пригласила Стаса войти.
– А где твой бойкий друг? Почему не приехал? – вешая дубленку и шапку на вешалку, стоящую рядом с рабочим столом, спросила она.
– Он не смог, – ответил Стас.
– Ясно, – опускаясь в мягкое кожаное кресло на колесиках, произнесла она. – Значит—с так. Вот рекламные проспекты, – указала она на лежащие высокими стопками на столе пестрые листки бумаги. Твоя задача состоит в том, чтобы раздавать их проходящим мимо нашего комплекса людям, то есть потенциальным покупателям. Как ты, наверное, уже догадался, с той целью, чтобы они не проходили мимо. А прямиком шли в наш торговый центр. Напомни, как тебя зовут?
– Стас.
– Надеюсь, Стас, у тебя хорошо работает воображение, и ты будешь не просто протягивать бумажки людям, а придумаешь что—нибудь эдакое, завлекательное. Половина одиннадцатого, – взглянула она на часы. – Народ уже просыпается и после одиннадцати, я надеюсь, будет многолюдней. Хочешь выпей пока чаю. Вон кулер, – указала она в угол кабинета, где рядом с окном друг напротив друга стояли два дивана с журнальным столиком посередине, а за ними вниз горлышком в кулер был вставлен большой пластиковый бутыль с водой. – Заварка и сахар на подоконнике.
– Спасибо, – поблагодарил Стас и налил в одноразовый стаканчик кипятка.
Туда же бросил пакетик с ароматным чаем и несколько кубиков подозрительно темного сахара.
– Да, если замерзнешь, забегай погреться, – предложила Светлана Федоровна и, сделав пометки в ежедневнике, включила компьютер.
Стас выпил чай с ароматом земляники и сложил пачки листовок в рюкзак. Затем надел куртку и спустился на первый этаж. Застегнувшись и натянув шапку, он открыл стеклянную дверь и оказался на морозной улице. По дороге быстро мчались автомобили, оставляя за собой синеватые облачка выхлопных газов. С безразличным видом выходили из метро случайные прохожие и, столкнувшись лицом к лицу с пронизывающим холодом, поеживались и ползли по своим ранним выходным делам.
Стас встал неподалеку от выхода и, зажав в руке листовку, шагнул идущему ему навстречу мужчине. Тот бросил на Стаса презрительный взгляд и отвернулся. Кто—то вообще, как показалось Стасу, его не замечал, или, по крайней мере, делал вид. Какой—то наполовину трезвый гражданин лет пятидесяти вылил на него ушат отборной матерщины, и уже было хотел накинуться с кулаками. Но появившийся из дверей торгового центра охранник грозно шикнул на него, после чего тот смиренно удалился.
«Да уж, приветливый народец, – расстроился Стас. – Если так дальше пойдет, к вечеру я не только без денег вернусь, а еще вдобавок с проломленной черепушкой».
Постепенно улица просыпалась. И даже первая пачка с буклетами стала чуть тоньше. Стас посмотрел на часы.
«Офигеть! Скоро двенадцать, а я и полпачки не раздал. Надо что—то делать. Был бы со мной Кеша… ну да ладно, сами что—нибудь сообразим», – подумал Стас, глядя по сторонам.
