— Але?
— Привет, Фень!
Я раскрыла от удивления глаза.
— Роман Павлович?
13. 13
— Фень, перестань меня так называть, — улыбался где-то на том конце Роман.
Это о нем я рассказывала Сволочи, когда он спросил, есть ли у меня кто-то. Конечно, Романа Павловича у меня не было и быть не могло. Он был главой хирургии в военном госпитале. Ну очень талантливый врач! А главное — самоотверженный, дерзкий, бесстрашный… У меня дух захватывало от того, как он принимал решения и как выходил из сложных ситуаций в условиях нехватки всего на свете. Когда я сказала Сволочи, что восхищена Романом, то ни капли не преувеличила. — Как ты?
— Все хорошо. Швы заживают, из плеча осколок извлекли, рука функционирует — ничего не повреждено, — привычно затараторила я, будто бы снова была на обходе, а он попросил доложить о состоянии пациента.
— Мне сказали, что кисти рук не восстановятся, — осторожно вставил он.
— Я… не знаю… — И я с трудом протолкнула ком в горле. — Я пока что никуда не обращалась…
— Ты же знаешь, что чем позже…
— Да там вариантов нет, Роман Павлович. Я же тоже хирург. Была.
— Может, все же встретимся, да я гляну сам? Ты на перевязку придешь?
— А вы что, вернулись? — удивилась я.
— Да, сегодня утром.
— Надеюсь, не случилось ничего?
— Нет, все хорошо. Просто отпуск. А там посмотрим. Ну так зайдешь?
— Хорошо.
— Давай тогда завтра в первой половине дня. Подойдет?
— Да, конечно.
— Это мой мобильный, приедешь — набери.
— Хорошо.
Мы попрощались, и я отложила мобильник, оглушенная звонком. Роман ко мне всегда относился тепло, но я бы не подумала, что после возвращения мы можем вот так вот вдруг встретиться. Хотя, ну что такого? Вполне себе нормально интересоваться своими врачами, которым прилетела пуля с осколочными во время бомбежки...
Я моргнула… и словно перенеслась в ту страшную ночь. Роман уехал в другой госпиталь на срочную операцию вместе с тяжело раненными. А я дежурила. Я помнила только, как вышла из палаты и сделала шаг в коридор… а в следующий миг в ушах уже гудит, а я обнаруживаю себя на полу. Помню, рука отнялась… и жуткий страх, от того что не могу пошевелиться…
В тот момент я вообще не думала о ком-то, кроме себя. Вокруг слышались крики, а я лежала и задыхалась от страха, что меня прибьет окончательно. А еще думала, что Сволочь был прав. Мне не стоило ехать сюда...
Вдруг позади что-то грохнуло, и я обернулась. Серая крыса встретилась со мной взглядом и продолжила непринужденно умываться. А я сообразила, что края пиалы слишком тонкие и легкие для такого увесистого зверька. И этот звук — стук миски по полу. Рори в поле зрения не обнаружилось. Но он тут же нашелся перебиравшим остатки завтрака возле тарелки. Крыс хватал кусок и тащил его в коробку, потом возвращался за новым.
— Мда, у нас явные проблемы с доверием.
***
Что-то во всем этом не складывалось. Сколько работал, никогда не видел такой масштабной мести за убитую собаку…
— Мда, дерьмо-то какое, — проворчал Данияр, вытаскивая сигарету.
Мы мрачно следили за тем, как из подъезда выносят упакованные в темную пленку тела. Накрапывал дождь, небо затянуло грязными облаками, а порывы ветра накидывали влаги за шиворот куртки. Ну, может, от гари быстрее проветрюсь. Вокруг подъезда собрался народ, чей гомон и причитания мешали погрузиться в мысли.
— И на что это похоже? — сузил я глаза на процессии.
— На то, что у нас с тобой по горло работы, — хмуро констатировал Данияр. — Допросить этих всех…
