Проработав год на фирме, он узнал, что его одноклассник проворачивает не совсем законные сделки, правда, приносящие доход и предприятию.
Борис тут же доложил об этом начальству, в итоге товарищу пришлось уйти, а Бориса поставили на его место.
– Ну и сволочь же ты, Рагозин! – На прощание сказал тот.
– Я правду сказал.
Об этом он как-то рассказал Вике.
– Но как же так? Ведь он тебе помог, неужели надо было сразу бежать начальству докладывать?
– Но ведь я же правду сказал, – сказал Борис.
Да, он действительно всегда говорил правду, но от этой правды тошнило – лучше бы промолчал.
… Вика огляделась по сторонам – вроде взяла все необходимое. Взгляд случайно упал на одну безделушку – это был клоун с дурацкой улыбкой.
Она вспомнила, как однажды отец принес ей его и сказал:
– Смотри на него почаще и улыбайся.
Действительно помогало. Как же она могла забыть про него? Она взяла его в руки и сразу вспомнила свою жизнь с родными…
Вика родилась в Москве, жили они в центре в Большом Харитоньевском переулке на Чистых прудах. Квартира была небольшая, но трехкомнатная, а в семье, кроме нее были еще два брата, Миша и Аркаша. Они были старше ее на семь и пять лет. Старший Миша был музыкант, хороший пианист, закончил консерваторию, был лауреатом многих конкурсов. Аркаша занимался наукой, химией. После окончания института его сразу пригласили на работу в одну фирму, занимавшуюся пищевыми добавками. Зарабатывали братья хорошо, и жили отдельно в собственных купленных квартирах. Женились одновременно, получилось это довольно забавно. Когда Миша сообщил матери, что собирался жениться на девушке, которая поет в хоре, Евгения Марковна схватилась за голову.
– Боже мой! – Кричала она Мише. – Жениться на хористке?! Ты бы еще на кордебалетной женился! В консерватории с тобой учились интеллигентные, достойные девушки, так тебе хористка понадобилась!
– Мамуля, – успокаивал ее Миша, – Оксана очень достойная девушка, умница и красавица.
– Так чего же она в хоре поет, твоя умница?!
– Она еще учится.
– А сколько ей лет? – Евгению Марковну охватила подозрение. – Она хоть совершеннолетняя?
– Вполне… как наша Вика.
Мама схватилась за голову.
– Она же еще ребенок, – простонала она.
– Двадцать лет, вполне совершеннолетняя, – он поцеловал маму и, зная, чем ее отвлечь, жалобно сказал. – Мамуля, так есть хочется, я сегодня не обедал.
Мама поморгала, тут же вскочила и помчалась на кухню.
– Ты себе заработаешь язву желудка если не будешь вовремя питаться. А твоя Оксана и готовить, наверное, не умеет, – послышалось уже из кухни.
Миша подмигнул Вике, она фыркнула, оба рассмеялись.
– Она красивая?
– Конечно, – Миша помолчал, – у нее глаза в пол-лица, – помолчал и добавил, – синие.
– Когда познакомишь?
– С мамулей согласую и приведу.
Вечером мама все рассказала папе. Тот, как обычно, отнесся к услышанному спокойно.
– Ну? Что ты молчишь? Разве это нормально?! Взять и с бухты барахты вдруг жениться неизвестно на ком?! – Бушевала мама.
– Женя, сядь и закрой рот, – тихо сказал отец и пристально посмотрел на маму.
– Ну хорошо, я могу и помолчать, – пробормотала она и села напротив.
– Сколько тебе было лет, когда мы поженились?
Мама заерзала.
– Ну, девятнадцать.
– Вот видишь, – резонно заметил папа, – еще моложе. А я в то время был нищим студентом. А наш Миша вполне самостоятельный человек, собственная квартира, хорошо зарабатывает.
