Поэтому мы ждем, ждем и еще немного ждем, но так ничего и не происходит. Мы молча сидим в машине, наблюдая, как дворники сметают капли дождя со стекла. Время от времени мама интересуется моим самочувствием, но мне трудно подобрать правильные слова, чтобы описать его. Поначалу я чувствовала дикий ужас оттого, что Семъйяза появится и убьет нас. Затем все сменилось простым страхом, что нам придется собрать вещи и уехать из Джексона, а я больше никогда не увижу Такера. Но еще через пару минут все стало легким испугом. И, наконец, смущением.
– Наверное, это была не скорбь, – признаю я. – Ведь чувство было не таким сильным, как раньше.
– Я бы удивилась, если бы он пришел за нами так скоро, – говорит мама.
– Почему? – спрашивает Анджела.
– Потому что Семъйяза слишком самолюбив, – отвечает мама как ни в чем не бывало. – Клара оторвала ему ухо и вдобавок обожгла руку и голову, и мне не верится, что он захотел бы показаться кому-то на глаза, пока не исцелится. А у Чернокрылых это происходит очень долго.
– Я думала, на них все быстро заживает, – говорит подруга. – Ну, знаете, как на вампирах или ком-то подобном.
– Вампиры, – усмехается мама. – Ну конечно. Раны Чернокрылых заживают долго, потому что они не подпитываются целительными силами этого мира. – Она снова касается моей щеки. – Ты правильно сделала, что, выйдя из закусочной, тут же позвонила мне. Даже если это оказался не Чернокрылый. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть о случившемся.
Анджела вздыхает и поворачивается к боковому окну.
– Прости, – посмотрев на маму, выдавливаю я. – Наверное, я слегка перенервничала.
– Не извиняйся, – отмахивается она. – Тебе пришлось многое пережить.
Они с Анджелой меняются местами, и уже через мгновение мама выруливает со школьной парковки и везет нас обратно в город.
– Что-нибудь чувствуешь? – спрашивает она, когда мы проезжаем мимо ресторана.
– Ничего, – пожав плечами, отвечаю я. – Кажется, я просто схожу с ума.
– Не имеет значения, была это ложная тревога или нет. Когда-нибудь Семъйяза придет за нами, Клара. И ты должна быть к этому готова.
Отлично.
– Разве можно подготовиться к нападению Чернокрылого? – саркастично интересуюсь я.
– Можно. С помощью венца, – говорит она.
На лице Анджелы тут же появляется выражение: «Я же тебе говорила».
– Ты должна научиться управлять венцом.
– Привет, кажется, ты сияешь, – говорит Кристиан, невольно пугая меня. – Ты действительно сияешь.
Я резко открываю глаза. Когда я поднялась на сцену и решила попробовать «управлять венцом», Кристиана здесь не было. Но сейчас он сидит за одним из столиков «Розовой подвязки» и с удивлением смотрит на меня, словно я приготовила для него шоу. На долю секунды наши взгляды встречаются, а затем я опускаю глаза и смотрю на свою руку. Но не вижу никакого сияния. И никакого венца.
Видимо, я могу призвать его, только когда оказываюсь в смертельно опасной ситуации.
– Какое сияние? – спрашиваю я.
Один уголок его рта приподнимается в полуулыбке.
– Видимо, у меня разыгралось воображение.
Так я и поверила. Но это не помешало возникнуть еще одному классическому «неловкому молчанию от Кристиана и Клары».
– Прости, что прервал твою тренировку овладения венцом, – прокашлявшись, говорит он. – Продолжай.
Мне следовало закрыть глаза и попробовать еще раз, но я понимаю, что это бесполезно. Мне ни за что не призвать венец, пока он смотрит на меня.
