Священник, врач, пациент - страница 14

Как прекрасна жизнь! Это и теплое море в блестках солнца, и тугой степной ветер с запахом чабреца, и осенние паутинки, перечеркивающие блеклое небо, и молодое вино с теплым домашним хлебом, и пушистый снег на соснах, и весенние звонкие птицы. Это – и наша прекрасная юность, и любовь, целый океан новых ощущений, и наши малыши… Все кажется беспредельно радостным, и наше соучастие в этой радости представляется не просто возможным, а вполне резонным.

Но вдруг… болезни, потери, страдания или, может быть, холодный моросящий дождь и никто не звонит, – и мы перед лицом совершенно иной реальности: радость, казавшаяся только что неоспоримо законной, так сказать, принадлежностью жизни, покинула нас и чувство конечности, ограниченности нашего бытия, нашей эфемерности, исполняет душу не то что страхом, а неким томлением. Наше будущее летит на нас с ужасающей скоростью, и вот – мы уже над бездной собственного небытия.

Перед лицом такой реальности все житейское – суета. Не существует человека, который хоть единожды не задал бы себе вопроса: «Что потом?» Здесь мы встречаем два подхода. Первый, предлагаемый материализмом, говорит, что по ту сторону гроба вечное ничто, другой, религиозный, толкует, напротив, о вечности нашего бытия. «Человек, тебя ожидает вечная смерть» и «Человек, тебя ожидает вечная жизнь». В самих себе мы имеем ощущение бессмертия, мысль о прекращении существования глубоко чужда нам. Свидетельства, например, оживленных после клинической смерти, говорят о наличии потустороннего мира. Конечно, эти свидетельства, в силу ряда причин, нельзя признать абсолютно достоверными, но некоторые, совпадающие даже в мелких деталях, данные, заставляют все же отнестись к ним серьезно.

В Житиях святых и священных сказаниях многократно повествуется об участи души по исходе из тела, причем есть рассказы подробнейшие, как то в житии блаженной Феодоры (26 марта), где описано прохождение души через мытарства – своего рода барьеры, воздвигнутые демонами в воздушном пространстве. Аналогичные свидетельства есть в житиях святых Антония, Макария, Нифонта и других. Можно ли доверять этим свидетельствам? Если мы доверяем сообщениям ученых о сделанных ими открытиях, которых, однако, мы не способны ни увидеть, ни уразуметь, то вполне логично было бы доверять свидетельствам людей, всей своей жизнью, а порой и смертью, доказавших, что им чужда была всякая неправда. В Евангелии от Луки (16, 19–31) есть притча о богаче и Лазаре, где повествуется о посмертном существовании этих людей. С полной определенностью там указано, что душа целиком сохраняет свои индивидуальные качества и способна мыслить, радоваться или – в аду – печалиться, страдать.

Впрочем, существует мнение, что душа не медлит в загробном мире и, тотчас же по исходе, вселяется в новое материальное тело. Цепь рождений непрерывна и обусловлена законом кармы – судьбы. Христианская традиция отвергает эти представления как вредные, парализующие волю человека, унижающие его достоинство как творения Божиего. Ни один из отцов Церкви ни единым словом не обмолвился о переселении душ, хотя писали они о многих предметах: о тайнах неба и земли, о далеком грядущем, прозревая судьбы народов, о сокровенных глубинах душ человеческих и множестве вещей, закрытых для обычного знания. Напротив, они единодушны (!) в учении о единственности и вечности Бытия души, уникальности ее жизненного пути, зависящего от направленности воли человека. Склонность к добру или склонность ко злу, а не слепой закон кармы – вот что определяет нашу загробную участь.